Экспансия ирландской культуры в мировую на протяжении всего минувшего века вызывала восхищение и иногда даже легкий испуг. Например, когда понимаешь, что в каком бы уголке Европы и Америки ты ни захотел выпить кофе, в баре непременно будет звучать музыка каких-нибудь «культовых» ирландцев: U2, Enia, Clannad, Westlife, the Corrs... неважно. А писатели, поэты! А «эльфийская» мифология, породившая целое литературное направление!.. В общем, ирландцы — везде. Самое время задуматься: отчего так получается!

Продолжим перечень достижений. Число ирландцев, в чьи руки попадали Нобелевские премии, возмутительно велико: Бернард Шоу, Уильям Батлер Йейтс, Сэмюэл Беккет, Шеймас Хини...

А вот еще: помните самый популярный портрет Эрнесто Че Гевары — тот, где он анфас и в берете со звездой? А знаете, что его по фотографии создал известный ирландский график Джим Фитцпатрик? Более того, отец знаменитого героя Латинской Америки носил фамилию Гевара Линч, и бабушка Че была уроженкой Зеленого острова.

От высокого — к бытовому: еще одним очевидным признаком моды на все ирландское остается обилие во всем мире «тематических» баров с характерными названиями: Shamrock, Murphy"s или просто The Irish Bar. Там наливают «гиннесс», порой даже не разбавленный (хотя, как показывает мой многолетний опыт, чем дальше от Ирландии, тем хуже завезенное оттуда пиво), весело гуляют на День святого Патрика, а иногда местные жители, какие-нибудь русские или финны, играют там «рилы» и «джиги» на доступных им инструментах. Причем с задором, поражающим самих ирландцев…

Кроме того, как всем известно, в Ирландии есть изумрудные холмы, крутые обрывы над морем, хорошие скаковые лошади, девушки с рыжими волосами и белоснежной кожей, виски тройной перегонки, национальное рагу, эльфы и лепреконы, а также из-под пера ирландского уроженца Джеймса Джойса вышла невероятно сложная книга «Улисс», которую никто не читал, а если и читал, то часто стесняется в этом признаться. Одним словом — страна волшебная.

Восточная эклектика

Начнем с самого главного, с ее столицы. Собственно говоря, Дублин — не исконно ирландский город, а викингское поселение Х века. Кстати, по-ирландски он и называется совершенно иначе — Baile Atha Cliath («место у брода, заросшего лозой»). И сразу позвольте небольшое отступление.

Ирландский, или гаэльский, язык, относящийся к кельтской группе, вопреки довольно распространенному заблуждению совершенно не похож на английский и родствен ему так же отдаленно, как, скажем, русскому.

Представление о том, как примерно он звучит, можно получить из современных книг модного жанра «фэнтези», которые, как правило, базируются на кельтском материале . Кстати, поклонников этого жанра традиционно много среди студентов Московского университета, где мне случалось преподавать. Каждую осень на филологический факультет приходят девушки и юноши с горящим взором и заявляют: «Мы хотим учить ирландский, потому что любим фэнтези и хотели бы заниматься магией друидов». Прямо так и говорят. Правда, после первого занятия, на котором объясняются основные правила грамматики, такие граждане обычно куда-то исчезают (возможно, отправляются к друидам), и остаются лишь те, кто готов сражаться с непростой кельтской языковой логикой.

В самой Ирландии на гаэльском в быту говорят лишь отдельные области, так называемые «гэлтахты» (Gaeltachta). Хотя в возрождение родной речи вкладывается много денег и труда, картина по-прежнему безрадостна. Конечно, в англоязычных городах круглый год работают курсы и существуют школы, где все преподавание ведется по-ирландски, есть специальные каналы телевидения, а летом в гэлтахты приезжают желающие попрактиковаться. Однако этот выученный «искусственно» язык часто вызывает откровенную жалость — в нем неизбежно присутствует масса заимствований из английского, а фразы и вовсе «калькированы». Я уж не говорю о дорожных знаках и табличках с названиями улиц, на которых иногда встречаются поистине чудовищные с точки зрения ирландской орфографии написания.

Дублин прорезают две реки — Лиффи и Доддер — и два канала. Центральной артерией считается Лиффи, пересекающая весь город, который таким образом делится на северную и южную стороны. Как это водится в традиционных обществах, жители противоположных берегов недолюбливают друг друга. Впрочем, все они вместе косо смотрят на обитателей фешенебельных кварталов, расположенных у самого морского залива.

В плане архитектуры столица, пожалуй, не может похвастаться ничем выдающимся. Взволновать воображение способны разве что набережная Лиффи, где мосты снизу подсвечиваются зелеными огнями, юридический комплекс «Четыре суда» (Four Courts), обширный парк Святого Стефана… и, пожалуй, все. Но это только снаружи, в то время как скрытный ирландский гений места прячется обычно глубоко за фасадами. Например, в старейшем университете города — Тринити-колледже. Он был основан еще Елизаветой I в XVI веке, и тогда его территория, ныне расположенная в самом сердце Дублина, выходила далеко за крепостные стены — отсюда официальное название, дожившее до наших дней: «Колледж Святой и Неделимой Троицы при граде Дублине». Но самый забавный исторический след обнаруживается в библиотеке: подписывая документы, сотрудники и студенты «обязуются и обязуют наследников и родичей своих» выплатить определенное количество гиней, случись им утерять одну из бесценных книг. Гинеи, между прочим, прекратили хождение сразу после наполеоновских войн.

Тринити-колледж в ирландской столице окончили Гамильтон и Оскар Уайльд, а Свифт долгое время был его деканом

За стенами колледжа круглый год цветут сакуры, студенты валяются с книгами на газонах, мимо них по торжественным дням пробегают профессора в мантиях и париках и мягко ступают рыжеволосые девушки в кедах (брусчатка, камни которой, по легенде, нарочно поставлены вертикально, чтобы научить прохожих скромности, исключает каблуки).

Но идиллическая картинка из «давно минувших дней» наблюдается только при свете дня, а ближе к вечеру антураж становится самым что ни на есть современным. Университетские пабы — такой же неотъемлемый атрибут ирландской культуры, как, скажем, бальная традиция в Австрии . Только не в пример более живая. Каждые выходные (а зачастую и посреди недели) островитяне толпами растекаются по барам, чтобы встретиться с друзьями, тихо посидеть за газетой, подцепить парня или, соответственно, девушку или просто быстро напиться. В последний год после введения тотального запрета на курение в общественных местах «пабная» культура обогатилась еще и панорамами курильщиков у входа, сиротливо жмущихся от дождя под козырек.

Пробежав по нескольким заведениям кряду, одни посетители продолжают веселье в ночном клубе, другие — идут домой. Как правило, по лицам покидающих бар легко догадаться, какие у них планы…

Меня, как москвичку, больше всего поражают вечерние моды ирландских городов. Ирландки почему-то считают, что их от природы белая кожа — это некрасиво и неправильно. Поэтому они круглый год усердно «поливают» себя искусственным загаром, а перед походом в бар — добавляют двойную порцию «зелья». Еще они очень любят разглаживать длинные вьющиеся волосы специальным «утюгом» и даже ходят для этого к парикмахеру. Наконец, жительницы Зеленого острова уверены, что самая красивая обувь — это босоножки. Без чулок. В любую погоду. Словно они не очнулись от времен «средневекового парникового эффекта» и до сих пор полагают, что в их стране теплый климат, как в первой половине II тысячелетия. И вот под Рождество при температуре +5 градусов по центральным улицам от паба к пабу бредут, спотыкаясь на высоченных шпильках, «золотистые» барышни с голыми ногами и плечами, а дождь и ветер разметают их отутюженные волосы...

Кстати, о погоде. Когда-то давно, когда я впервые собиралась в Ирландию, моя преподавательница английского посмотрела на меня с ужасом и сказала: «Oh darling, but it is always raining there!» («Но милочка, там же всегда идет дождь!»). Да, это почти так. Правда, не столько в Дублине и на восточном побережье в целом, где порой выдаются прелестные солнечные дни, сколько на романтическом западе.

Обидно, конечно, что самые красивые, самые «волшебные» места в этой стране являются также и самыми «мокрыми». В первую очередь это касается графства Керри на юго-западе, которое жители гордо именуют «Керрийским королевством». Горы, озера, олени и заросли дикой фуксии — все это мифологическое добро обильно поливается непрекращающимися ливнями.

…Для тех, кто знаком с ирландскими сагами, сообщаю: Кухулин, Конхобар и остальные герои «Похищения быка из Куальнге» жили на севере острова, на территории современного Ольстера (британской Северной Ирландии), а юг, то есть провинция Мунстер, к которой и относится Керри, связан с циклом преданий о Финне, его сыне барде Ойсине (более знакомом нам как Оссиан) и героической команде воинов-фениев. Именно поэтому в графстве много прелестных топонимов вроде Bealach Oisin, то есть Путь Ойсина (стало быть, тут он некогда и проходил). А вот на одном из зеленых холмов стоит крепость под названием Cathair Con Roi. Ку Рои был местным королем-чародеем, единственным, кого в открытом бою не мог победить великий Кухулин. Пришлось северянину прибегнуть к хитрости, чтобы не сказать подлости: соблазнить жену короля, Блатнад («Цветочек»), чтобы затем, в один прекрасный вечер, она усыпила мужа и подала воинам любовника сигнал к штурму замка. Знаком послужило молоко, которое она вылила в ручей, стекавший к подножию холма — так, чтобы вода в нем побелела. Об этой истории по сей день напоминает название этого потока — Fionnghlaise, то есть «Белая речка».

Вообще, я думаю, один из важных факторов, «ответственных» за особое чувство ирреальности, сказочности пространства, которое охватывает путешественника по ирландскому западу, — это как раз завораживающие слова из местных «преданий о старине», по-ирландски dinnsheanchas. Речь идет о целом фольклорном жанре, восходящем к раннему Средневековью: в нем названия мест всегда берутся или из саг, или из житий одного из многочисленных ирландских святых. Даже по текстам многих популярных песен можно определить, откуда «родом» тот или иной куплет...

Тем, кто интересуется традиционной кельтской музыкой, хочу настоятельно посоветовать: приехав в Дублин, не вздумайте отправляться в паб без компетентного провожатого из местных, который в строго определенный день отведет вас в какое-нибудь малоизвестное заведение на концерт исполнителей с запада. А еще лучше — поезжайте на один из многочисленных музыкальных фестивалей, которые каждое лето проходят в глухих углах острова. Там уж вы найдете и танцевальный, и певческий, и скрипичный пабы, и даже, если повезет, послушаете арфистов... Прошлым летом мне повезло побывать на настоящей ирландской свадьбе в Керри. Жених — талантливый гармонист, недавно выпустил дебютный альбом, невеста — скрипачка, сестра жениха — тоже скрипачка, и вообще около трех четвертей гостей были музыкантами. Все принесли свои инструменты. По окончании банкета с обязательными танцами расставили мы в большом зале стулья... и до утра звучали гармошки, концертины, скрипки, разных видов флейты, волынки, гитары, мандолины, банджо, маленькие арфы. Наверное, это был один из лучших праздников в моей жизни.

Я упомянула жития святых и связанные с ними предания. Так вот, они тоже по сей день — «живые как жизнь». На западном побережье до сих пор делают лодки из дубленых бычьих шкур, подобные той, на которой в свое время отправился в плавание св. Брендан (любопытствующих отсылаю к латинскому тексту Navigatio Sancti Brendani). Если верить изысканиям писателя и путешественника Тима Северина, святой и его команда переплыли на таком кораблике Атлантический океан (и получается, по ходу дела, что и Америку «открыли» тоже ирландцы!). При этом в провинции Керри, откуда, собственно, и отплыл отважный праведник, такие суденышки до сих пор называют naomhog — от слова naomh («святой»).

Другая легенда связана с тем, что в Ирландии, как известно, нет змей. Считается, что изгнал их святой Патрик. При этом рассказывается, что одно особо ушлое пресмыкающееся никак не попадалось ему, и тогда Патрик решил его обвести вокруг пальца. Он подарил змею ящик, «обставленный» изнутри, как змеиный домик (ведь ирландские легендарные змеи, представьте себе, жили в домиках), мол, что делать, такого умного змея мне все равно не победить… Змею дом очень понравился, но он, будучи в самом деле неглупой рептилией, опасался лезть внутрь. Тогда хитроумный святой пообещал ему, что непременно выпустит его в крайнем случае «завтра». Конечно, как только змей оказался внутри, Патрик закупорил бочонок и бросил его в горное озеро. В определенном смысле он не нарушил обещания — ведь «завтра» никогда не наступает, когда оно приходит — это уже сегодня. А бедный змей, говорят, до сих пор сидит в комфортабельной бочке, откуда иногда стучит и интересуется: «А что, разве еще не завтра?» Так что, строго говоря, одна змея в Ирландии все же есть. Но и она — безопасна.

И потому можно смело отправляться разведывать полые холмы и руины древних поселений. Хорошо делать это весной, когда по лугам ходят овцы с крошечными ягнятами. Или летом, когда атлантические волны из серых вдруг становятся синими. Или осенью, когда зреет ежевика. Или даже зимой, когда на вершины гор может лечь снег — только надо не забыть теплые ботинки, ибо ирландская сырость имеет склонность пробирать до самых костей. В общем, неважно, когда и куда — Ирландия везде и всюду готовит встречи с чудесными пейзажами. И для каждого пейзажа готовит свою особую «сказку».

01. Берген - второй по величине и значимости город в стране. Согласно легенде, название города означает "луг среди холмов". Город очень специфичный, здесь почти постоянно идет дождь и вроде бы делать тут нечего, но он привлекает толпы туристов. По поводу дождя в Бергене есть даже такой анекдот: Приезжий спрашивает у мальчика: Здесь всегда идет дождь? Мальчик: Не знаю - мне еще только 8 лет.

Под катом много фотографий Бергена, включая дом Эдварда Грига - Тролльхауген.

02. Ранним утром из Ставангера едем в Берген.

03. На пути две паромные переправы - плыть на пароме в Норвегии долго и очень дорого)). Но другого выхода нет. Правда сеть паромных переправ в Норвегии, очень развита. и паромы ходят как швейцарские часы.

04. У парома поднимается "нос", куда въезжают автомобили. Паром симметричен и может плыть как вперед так и назад. На верхней палубе парома расположен магазин и кафе с заоблачными ценами.

05. Автобусы и грузовики на нижней палубе, стоимость проезда одного автобуса 60-100 евро.

06. В нескольких километрах от Бергена находится Тролльхауген - это усадьба норвежского композитора Эдварда Грига. Дорожка к усадьбе Грига.

07. В Бергене очень многое связано с именем композитора Эдварда Грига. Вот его дом - Тролльхауген, что значит холм троллей. Сейчас здесь находится музей Грига.

Одно из самых известных произведений Эдварда Грига - В пещере горного короля

08. Знаменитые норвежские крыши - покрытые травой. Видна тропинка к "Хижине" композитора - это флигель, который Григ построил для себя и где он мог уединиться и создавать музыку.

09. Хижина композитора...

10. Вид из дома Эдварда Грига.

11. Рядом с усадьбой лес, где можно погулять на свежем воздухе. Это опята? Норвежцы не любят и не собирают грибы, для них это что-то очень противное и не вкусное...

12. Гигантские слизняки

13. В Бергене много старых деревянных домов, которые на удивление хорошо сохранились.

14. Забавный потомок тех самых викингов - с животиком и проплешиной.

15. Самой известной достопримечательностью Бергена является Ганзейская набережная, которая занесена в список мировых культурных ценностей ЮНЕСКО. Здесь жили ганзейские купцы, здесь же они хранили вяленую треску... запах стоял соответствующий. Почти все здания деревянные и часто горели, лишь некоторые дошли до наших дней в неизменном виде. Сегодня в них располагаются сувенирные лавки.

16. Яркие деревянные постройки тянутся ровной чередой вдоль вод залива и являются любимым местом прогулок как гостей, так и жителей города.

17. Есть в этом квартале и каменные здания.

18. Красивая девушка...

19. Сейчас в этих домах расположены сувенирные магазины и мастерские, где за работой можно увидеть мастеров, вручную изготавливающих уникальные изделия.

20. Типичный старый деревянный дом, переделанный под сувенирную лавку.

21. А здесь расположился ресторан.

24. Аутентичный Макдональдс. Норвежцы не позволили глобальной корпорации испортить фасад здания и даже надпись Макдональдс выполнена с любовью старинным шрифтом.

25. Очень чистый и красивый город, был признан одним из самых экологически чистых городов мира. Здесь нет запаха пыли,гари или нечистот, сопутствующих всякому крупному городу.

27. Именно так и выглядит Берген))

27. Берген очень удобно рассматривать со смотровой пощадки, подняться на которую можно на фуникулере Флойбанен.

29. От высоты иногда кружится голова...

30.С одной стороны Берген окружен морем, а с другой высокими холмами.

31. Портовая часть города. Дома как игрушечные...

33. В центре, здание концертного зала, по форме напоминающее рояль - дань творчеству Эдварда Грига.

34. А эта развязка дорог, напоминает скрипичный ключ - опять же это дань композитору Эдварду Григу.

35. Посмотрите, какие аккуратные деревья по берегам пруда...

37. Уникальное расположение Бергена отражается в его климатических особенностях. Здесь почти круглый год идет дождь. Поэтому неофициальный символ города - зонт.

39. Порт как будто игрушечный.

41. Один из символов города...

44. Рядом со смотровой площадкой есть старый и очень живописный лес, где можно гулять часами.

В следующий раз я расскажу про Хардангерфьорд - фьорд с самым большим количеством водопадов, которые низвергаются со скал высотой до 1.5 км...

Здесь по утрам всегда было сыро. Как будто бы ночью дождь прошел тайком, оставив в туманный рассвет блестящие от воды деревянные ступеньки беседки, в ней - потемневшие от влаги скамьи и медленно отделяющиеся от потолка капли, которые глухо падали на мокрый пол.

От беседки уходила тропинка, которая после дождя становилась бледно-бурой и хлюпала, а в мелких канавках и лужицах лопались пузыри на мутной воде. Прямо на тропинку свисали поникшие от сырости светлые головки жасмина, мягкие пушистые листочки мелиссы, на которых капли воды лежали маленькими хрустальными шариками.

Здесь всегда пахло осенней речной сыростью, липовым цветом и лесной хвоей, а туманное утро обостряло эти запахи.

Поэтому каждый раз, выходя на крыльцо встречать бледноватый рассвет, она вдыхала эти запахи словно впервые. В ранней тишине будто откуда-то издалека раздавалось пение малиновки, а среди темных влажных веток липы, растущей возле беседки, неожиданным радостным пятнышком виднелась ее оранжевая грудка. Других птиц здесь не было.

Сойдя с крыльца, она по влажной траве шла мимо беседки и старой потрескавшейся скамейки под той самой липой, мимо темных кустов смородины и сиреневых зарослей лаванды. Там, возле покосившегося забора, стоял дуб. Его толстый, некогда могучий и высокий ствол теперь был расколот надвое ударом молнии. Одна его часть засохшей скорлупкой пригнулась к земле, подняв к небу свое пустое чрево, которое каждое утро заливал дождь, а днем ветер небрежно бросал туда горсть желто-коричневых листьев, и они беспорядочно кружились в воде маленькими лодочками. Другая же часть, серая, искривленная и треснутая, все еще стремилась к небу своей обломанной верхушкой.

Раньше она долго стояла рядом с деревом, не решаясь к нему прикоснуться. Сначала она избегала даже бросить случайный взгляд на этот дуб. Потом каким-то странным образом ее стало тянуть сюда, она часто приходила и подолгу стояла рядом с ним, рассматривая трещины коры, осторожно трогая холодную древесину, всматриваясь в темную воду с осенними листьями и мелкими цветками липы. А в воде отражалось лишь небо с рваными серовато-желтыми тучами.

Вскоре небо должно потемнеть и стать ржаво-стальным, с багровыми всполохами заката, который будет отражаться в окнах, и воде, и в лужицах на тропинке. Откуда-то издалека подует неожиданно холодный ветер, он принесет с собой запах болотной затхлости и мокрой пыли. По воде побежит рябь, а малиновка на тревожной ноте закончит свою песню и, торопливо вспорхнув, скроется в предгрозовых сумерках.

Все повторится. Как в тот день, когда всей семьей они вышли в сад после семейного праздника. Мать смеялась, убирая за ухо волнистую прядь волос, и звала отца танцевать. Из открытой двери нежно текли звуки вальса Шопена, пахло лавандой и елью. Она подошла к беседке, где остался ее дневник, в который она писала утром - наверное, он намок от дождя. Она не успела убрать дневник, что-то ее отвлекло, и она вышла к родным. Отец обеспокоенно смотрел на темный небосклон, обнимал мать и говорил о том, что нужно вернуться в дом. Мать с улыбкой качала головой и о чем-то шутила, когда яркий всполох озарил багряно-синие тучи, и через мгновение прогремел гром. Её братишка шести лет от роду, испуганно всхлипнув, метнулся к могучему раскидистому дубу, и тут хлынул дождь. Крупные капли шумели в густой листве. Воздух напрягся, все вокруг замерло. Мать, поежившись с растерянной улыбкой, протянула руку к сыну, который испуганно жался к стволу. Тот не сводил с мрачного неба свои широко распахнутые голубые глазенки, и все в нем словно кричало от ужаса. Она шагнула к дубу и, словно уже зная, что должно произойти, быстро оттолкнула братишку в руки матери, когда еще один яркий всполох озарил все.

Она уже не помнила, сколько прошло с тех пор. Не помнила, какого цвета были волосы у ее матери и как звали ее братишку, она даже забыла свое собственное имя. Здесь время текло незаметно, но каждый день длился бесконечно. Все повторялось - только теперь в полном одиночестве, пела малиновка, алели, золотились и темнели облака на небосклоне. Только молния теперь ударяла в расколотое дерево, которое уже не чувствовало боли. И все повторялось. И каждое новое утро шел дождь. А она улыбалась и качала головой, или так лишь казалось, ведь она не помнила, как выглядит улыбка.

Давным-давно они смогли смириться с утратой, утешив себя тем, что она попадет в рай. А она утешала себя тем, что это было не зря, ведь просто нельзя было жалеть об этом. Только это был не рай, самоубийцы не попадают в рай. Обмануть они могут лишь сами себя.

Иногда она шла к беседке, где, разлепив мокрые страницы серой книжицы, перечитывала размытые водой свои беглые строчки. Там было что-то о странной сложной штуке под названием жизнь, о провалившихся планах и непредсказуемых людях, о грустных сказках и о том, как долго тянутся дни, когда не хочешь жить, а самой оборвать все разом - страшно…

Как сейчас ей было совсем не страшно оставить навсегда этот потерянный в пустоте кусочек воспоминаний. Как тогда, давным-давно, ей было не страшно встретить случай, который облегчит выбор.

А сейчас - снова просыпался бледноватый рассвет, в тумане разливался запах мокрой хвои, и красногрудая зарянка опустилась на ветку липы. С ее листка на тропинку упала хрустальная капля воды - по утрам здесь всегда будет идти дождь.

Hech basta - хэч, баста. Я тебя слабая баба…. Демонический.

Стук сердца - одна секунда примерно. Единица времени, использующаяся как афламэнцами, так и демонами.

У демонов главы гораздо короче, чем в афламэнском обычном счете времени. Дем. главы достигают пяти светлов примерно, учитывая ещё и несколько ин времени.

Shosh - ш׳эох - хорсдем на старом сьюшном. Не используется почти, даже носителями языка.

Vafa, cheb - Вафэ, чнибО.

Vafa переводится как Мать, но не в родственном, а в положении главы Семьи, смысле. Однако для лучшего понимания, выбран этот вариант. Прим. переводчиков.

Pfаnfoe an shane nojt?! (Фанхоэ ан шаннэ ноджэ - бук. Стащила твой разум я, что ли? Перевод - Очаровала я тебя, что ли? (зд. «что ли» выраж. интонацией, а не словами) - Устойчивое выражение демоничесского, когда Сью подчиняет кого-либо.

Прим. переводчиков.