Алессандро Калиостро

Настоящее имя - Джузеппе Бальзамо. Этот итальянский мистик и алхимик называл себя по-разному. Всю свою насыщенную жизнь «граф Калиостро» занимался авантюрами, а говоря проще, откровенным надувательством. Прямо с детства. Мальчишка проявлял склонность к химии, но был непоседлив и больше интересовался фокусами и чревовещанием, чем наукой. Из школы при церкви Святого Рокка его, по одной из версий, выгнали за богохульство, по другой - за кражу. Мать устроила его в монастырь, но перевоспитания не получилось. Уличив в мошенничестве, ему указали на дверь. Вернувшись в родной Палермо, он занялся изготовлением «чудодейственных» снадобий, подделкой документов и продажей карт, где якобы спрятаны клады. Облапошив изрядное число простаков, он был вынужден покинуть родину и отправиться в Мессину. Там-то, по некоторым сведениям, он поменял свое имя на более благозвучное - Калиостро, а заодно «наградил» себя графским титулом.

«График» Великого Копта, как называли Бальзамо английские масоны, был очень плотный. Поиск и «открытие» философского камня, эликсира молодости, встреча с бессмертными мудрецами, изготовление драгоценностей, «торговля» собственной женой, которую он «подкладывал» под нужных ему людей, и тому подобные шалости.

Пока он странствовал по миру, итальянские священники начали покидать масонские ложи. Великую Французскую революцию стали связывать с масонским влиянием, поэтому вовлечение в ряды вольных каменщиков стало караться смертью. Возвратившись в Италию, «граф» был арестован. Его обвинили во франкмасонстве, чернокнижничестве и мошенничестве. Приговорили к сожжению, которое вскоре заменили пожизненным заключением. Через четыре года, в 1795 году, Калиостро скончался в тюрьме - то ли от эпилепсии, то ли от яда, подсыпанного ему тюремщиками.

Данте Алигьери

Величайший поэт и богослов был очень набожным человеком. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочесть его «Божественную комедию». Но инквизиторы рассуждали иначе. Будучи истинным гуманистом, Алигьери, конечно, не мог согласиться с некоторыми весьма жестокими приговорами господа, о чем живописно рассказывает в своей поэме. Данте жаль обжор и самоубийц, а особенно Франческу да Римини, попавшую в ад из-за любви. А уж путешествие Данте по чистилищу - так и вовсе «ересь чистой воды». «Божественную комедию» быстро запретили.

Но Алигьери раздражал не только этим. Он был давним борцом с папой римским и участвовал в политической борьбе во Флоренции. Об этом он красноречиво повествует в своем трактате «Монархия». Все это привело Данте к тому, что он вынужден был бежать из родной Италии и провести остаток жизни на чужбине. Это были годы скитальчества и страданий. В это время на его родине его заочно приговаривают к костру. С этого момента путь в Италию для него захлопывается навсегда. Даже после смерти в городе Равенне Данте не может вернуться в родные пенаты. На неоднократные просьбы Флоренции о перезахоронении его праха на итальянской земле Равенна отвечает неизменным отказом.

Джордано Бруно

Начав «карьеру» католика, монаха-доминиканца, Джордано (Филиппо) Бруно только тем и занимался, что портил себе репутацию на каждом шагу. Взрывной, даже агрессивный характер ноланца с самого начала мешал ему быть благоразумным мальчиком. У него, например, сразу было свое понимание Пресвятой Троицы, что позже стало одним из оснований для отправки на костер.

Бруно - еретик par excellence, то есть абсолютный. Его отлучили все - католики, кальвинисты, лютеране. Он не укладывался ни в одну религиозную и мировоззренческую доктрину. Его называют пантеистом, но это лишь «зонтик», описание. Бруно, конечно, новатор. Инакомыслец. Бунтарь.

Но средства его борьбы непонятны. Следуя за Коперником, он, конечно, не следовал за наукой. У него свои мотивы - собственное философское и религиозное учение. Довольно путаное, но прогрессивное. Распространяя личные убеждения и выступая с публичными лекциями, Джордано довольно быстро был вынужден бежать со своей родины - Италии. Он перешел в кальвинизм. Дальше - лютеранская среда. И нигде он не нашел понимания. Поссорившись с лютеранами, он вернулся домой. Там его ждали суд и сожжение.

За что именно казнили Бруно - остается загадкой. В тексте приговора указано, что ему инкриминируют восемь еретических положений. Но до нас дошло одно: «Был привлечен к суду святой службы Венеции за то, что объявил: величайшее кощунство говорить, будто хлеб пресуществляется в тело». Про космологические воззрения не сказано ничего.

Джордано Бруно сожгли 17 февраля 1600 года. Приговор не пересмотрен до сих пор. На месте его гибели - площади Кампо-деи-Фиори в Риме - установлен памятник, на котором написано: «9 июня 1889 года. Джордано Бруно - от столетия, которое он предвидел, на том месте, где был зажжен костер».

Галилео Галилей

Его суд стал символом противостояния науки и религии. 70-летний старик Галилей был обвинен в публичной поддержке запрещенной гелиоцентрической системы мира Николая Коперника. Это произошло в 1633 году. За три года до этого Галилей показал свою почти законченную книгу (итог 30-летней работы) «Диалог о двух главнейших системах мира - птолемеевской и коперниковой» своему другу, папскому цензору Риккарди. Почти год он ждет ответа и решает пойти на хитрость. Он добавляет к книге предисловие, в котором ставит своей целью развенчать коперниканство. А потом, ссылаясь на трудности пересылки в Рим полной версии работы (из-за эпидемии чумы), отправляет только предисловие и заключение.

В 1631 году симпатизировавший физику ватиканский секретарь Чамполи присылает ему долгожданное одобрение папы. Впоследствии папа Урбан VIII отрицал свою причастность, а Риккарди и Чамполини были смещены с должностей. В 1631 году «Диалог» увидел свет. А через несколько месяцев стал запрещенным и был изъят из продажи.

На суде Галилей не упорствовал и на первом же допросе заявил: в книге он хотел развенчать учение Коперника, а не развить его. Историки подозревают, что по отношению к старику применялись пытки. В итоге его объявили не еретиком, а «сильно заподозренным в ереси». Это спасало от костра, но означало тюрьму. Остаток дней Галилей провел под домашним арестом. Умер он ослепшим инвалидом 8 января 1642 года, в возрасте 78 лет. Похоронен без почестей и надгробия.

Жанна д’Арк

История Жанны Девственницы - самый известный и загадочный сюжет одновременно. Все потому, что мифологизация ее образа началась сразу, как только она появилась на исторической сцене. Ей принадлежит знаменитое пророчество об исходе так называемой Селедочной битвы - одной из бесчисленных в Столетней войне между Англией и Францией. Ее сторонники воспринимали ее как святую, голосом которой говорил сам господь. Самое смешное, что подобным образом характеризовали ее даже заклятые враги - противники французского короля. Сами англичане, разумеется, называли Жанну ведьмой.

Процесс над ней начался 21 февраля 1431 года. Как известно, формально ее обвинили в ереси, однако под стражей она содержалась как военнопленная. Английское правительство и не думало скрывать истинную причину ее ареста - вдохновительницу французов надо было казнить.

Но обвинить Орлеанскую деву оказалось непросто. Стойкость ее изумляла. Обходя многочисленные ловушки, игнорируя угрозы и оскорбления, она отказывалась признаваться в ереси и сношениях с дьяволом. Возглавлявший процесс епископ Пьер Кошон, прекрасно понимал, что, казнив Жанну без признания, он только поспособствует возникновению вокруг нее ореола мученицы. И пошел на подлость. Он показывает ей костер, на котором она должна быть сожжена, а заодно бумагу, в которой она отрекается от ересей и становится послушной церкви. Ей остается только подписать. И тогда, мол, ее простят и переведут из английской тюрьмы в церковную - с хорошими условиями. Неграмотная крестьянская девушка соглашается. И тогда епископ подменяет бумагу другой, где она ставит крест (подпись), полностью отрекаясь от всех своих «заблуждений». Обещания Кошон, конечно, не сдержал. Через несколько дней под предлогом того, что она снова надела мужскую одежду (женскую у нее отобрали), трибунал приговорил ее к смерти. 30 мая 1431 года на голову Жанны надели бумажную митру с надписью «Еретичка, вероотступница, идолопоклонница» и повели на костер. «Епископ, я умираю из-за вас. Я вызываю вас на божий суд!» - крикнула Жанна. А потом попросила, чтобы ей дали крест. Ей протянули две скрещенные хворостины. Из огня она еще несколько раз кричала: «Иисус!» Прах Жанны д’Арк развеяли над Сеной.

В 1920 году католической церковью она была причислена к лику святых.

В 2002 году Папа Иоанн Павел II извинился за казни, осуществленные святой инквизицией, и объявил, что церковь раскаивается в "действиях, продиктованных нетерпимостью и жестокостью в служении вере". Однако до сих пор большинство католических иерархов полагает, что как пытки еретиков, так и гонение на "чересчур ретивых" ученых были вполне оправданными. А второй секретарь Ватиканской конгрегации вероучений (бывшая святая инквизиция) в интервью, данном английскому телевидению в ноябре 2005 года, договорился до того, что "хотя святость почившего понтифика не подлежит обсуждению, его решение осудить инквизицию было преждевременным".

Но если о методах средневековой борьбы с отступниками от официальной веры еще можно спорить, то отрицательная роль инквизиции в развитии цивилизации и нации не подлежит сомнению.

Святой трибунал создан…

В средние века католическая церковь отличилась двумя яркими и тесно взаимосвязанными явлениями - крестовыми походами и Святой инквизицией.

Всего с 1096 года было осуществлено 8 крестовых походов за освобождение Святой земли от неверных, из которых только первый достиг какого-либо успеха - в 1099 году крестоносцы отбили у мусульман Иерусалим, разграбили город, но надолго не удержали. Однако именно там, на Ближнем Востоке, вдалеке от Святого Престола, среди дорвавшихся до легкой добычи рыцарей стало вызревать инакомыслие. Так" появился орден тамплиеров, начали возникать различные реформаторские течения. Для того же чтобы защитить официальную христианскую доктрину, Папа Григорий IX и создал в 1232 году постоянно действующую инквизицию из судей и монахов. В обязанности инквизиторов входило "спасение заблудших душ" и искоренение на корню любых отклонений от официальной точки зрения как на духовное, так и на материальное построение мира. Естественно, что любое научное открытие, не укладывавшееся в рамки "папской" доктрины, признавалось вредным и преследовалось с максимальной жестокостью

Особенно жесткие формы борьба с наукой приобрела после выхода в 1252 году папской буллы "Об искоренении", разрешающей пытки.

Шаг вперед и два назад.

Следует признать, что и до образования Святой инквизиции католическая церковь проявляла к науке нетерпимость. В 1163 году Римский Папа Александр III издал буллу о запрете изучения "физики или законов природы". Спустя столетие Папа Бонифаций VIII запретил анатомирование трупов и химические опыты. Тех, кто игнорировал распоряжение Папы, лишали свободы и сжигали на кострах.

Ситуация обострилась, когда в XIII веке влиятельный тогда богослов Фома Аквинский выдвинул идею "гармонии веры и разума". Согласно ей, разум человека по своей природе божественен, а потому он должен, в первую очередь, обосновывать и подкреплять истины веры, а не ставить их под сомнение. Следуя этой формуле, ученые мужи не имели права выходить за рамки, очерченные средневековым богословом. При этом наука зачастую откатывалась на дохристианские позиции, развитие цивилизации замедлялось. Достаточно сказать, что еще древнегреческий философ Платон в IV веке до н. э. предположил, что Земля вращается и имеет форму шара. А спустя два тысячелетия (!) в 1600 году по приговору инквизиции за то же самое предположение в Риме был сожжен на костре знаменитый итальянский философ, астроном, математик и поэт Джордано Бруно.

И подобное положение сохранилось буквально по всем направлениям научной мысли вплоть до окончательного упразднения Святой инквизиции в XIX веке.

Язык мой - враг мой?

Расправа над Джордано Бруно стала наиболее ярким, даже хрестоматийным, примером мракобесия средневековой церкви.

Он родился в 1548 году, в 1572-м был рукоположен в священники, но уже через четыре года за публичное обсуждение запрещенных церковью текстов был вынужден бежать из Италии и какое-то время преподавал в университетах Европы.

Справедливости ради надо сказать, что ничего нового в астрономии Джордано Бруно не предложил, он лишь развивал и популяризировал теорию Николая Коперника (1473-1543).

Напомним, что Коперник предложил так называемую гелиоцентрическую систему построения планет, по которой центром Вселенной являлась не Земля (что еще хоть как-то соответствовало церковным канонам), а Солнце. В 1530 году он завершил свой труд "Об обращении небесных сфер", в котором излагал эту теорию, но, будучи искусным политиком, публиковать его не стал и таким образом избежал обвинения в ереси со стороны инквизиции. Еще более ста лет книга Коперника тайно расходилась в рукописях, а церковь делала вид, что о ее существовании не знает. Когда же Джордано Бруно на публичных лекциях стал этот труд Коперника популяризировать, смолчать не смогла.

Раздражало отцов церкви и то, что для итальянца вообще как бы не существовало авторитетов. На лекциях в Женеве и в Аксфорде он подверг критике учение Аристотеля, являвшееся в средние века основой высшего образования. А раскрывая перед студентами тайны запрещенного учения Коперника, Джордано Бруно пошел и того дальше - предположил, что Вселенная бесконечна и состоит из огромного числа миров подобных нашему.

Обманным путем свободолюбца завлекли обратно в Италию, в 1592 году передали в руки инквизиции и через восемь лет сожгли на костре.

Вообще отношение церкви и соответственно Святой инквизиции к теории построения мира, развития цивилизации, отражает как бы все этапы ее отношений с прогрессивной наукой того времени.

Поначалу одно только предположение о том, что Земля круглая, неминуемо приводило смутьяна на костер - так, в 1327 году был сожжен за подобную крамолу выдающийся астроном Чекко д"Асколи. Потом диспозиция несколько изменилась: если в случае с Коперником, ученый отказывался от пропаганды своих идей и соблюдал негласные правила сосуществования с церковной догмой, его не трогали и даже способствовали светской карьере.

Ошибка Джордано Бруно заключалась в том, что он не стал скрывать своего свободомыслия и пошел на откровенное противостояние с отцами церкви.

Спички отсырели, костер не зажжешь.

Следующей жертвой мракобесия стал Галилео Галилей. Его судьба, по мнению большинства исследователей, отражает начало заката святой инквизиции, хотя та, как мы отмечали, и просуществовала еще вплоть до XIX века.

Галилео Галилей родился в Пизе в 1564 году, через тридцать лет после появления труда Николая Коперника. Хотя он и происходил из" довольно богатой дворянской семьи, его родители, видя стремление сына к точным наукам, позволили ему поступить в университет, после окончания которого он в 1592 году получил кафедру математики в Падуе. Именно там появились труды ученого о динамике. По одной из легенд свои опыты по земному притяжению Галилей проводил, бросая различные предметы с высоты знаменитой Пизанской падающей башни.

Тем не менее поистине всемирную славу Галилею принесли не физика с математикой, а астрономические открытия. В 1609 году он усовершенствовал изобретенный голландцами годом раньше телескоп и почти сразу обнаружил, что у целого ряда планет имеются собственные спутники. Это стало очередным ударом по геоцентрической системе. В 1610 году он свои открытия опубликовал и стал придворным философом и математиком герцога Тосканского. Вце через три года он описал пятна на Солнце, форму Сатурна и фазы Венеры, что доказывало ее вращение вокруг Солнца.

Галилей сразу принял теорию Коперника, но, видя, как церковь обошлась с Джордано Бруно, не торопился во всеуслышание заявить о своих воззрениях. Только в 1613 году он осмелился написать Папе открытое письмо в защиту этой теории и почти сразу был вызван в Рим для дачи объяснений. Там Папа его еще раз выслушал, подтвердил неизменность позиции церкви по отношению к учению Коперника и запретил "обсуждать и преподавать подобную ересь. Галилей послушался, но в 1632 году все же не выдержал и опубликовал свой знаменитый труд "Диалог о двух главнейших системах мира". В нем он окончательно доказал несостоятельность геоцентрики Аристотеля и с помощью сделанных им открытий подтвердил теоретические построения Коперника.

Вроде бы после подобного непослушания ученого ждал неминуемый путь на инквизиционный костер. Но времена изменились, с момента гибели Джордано Бруно прошло больше тридцати лет, мракобесие католической церкви подвергалось все большему общественному осуждению, и для Святой инквизиции оказалось достаточным лишь публичное отречение Галилео Галилея от своих воззрений. Кстати сказать, приговор суда над Галилеем церковь отменила лишь в 1972 году. А еще через 20 лет Иоанн Павел II признал и приговор, и процесс ошибкой. Почти 360 лет Галилей официально считался еретиком!

Однако вернемся в XVII век. Перефразируя известные слова, можно сказать: со времен Галилео ученые уже не хотели, а церковь не могла жить по-старому. Святой инквизиции все больше приходилось считаться с общественными процессами, ей всевластно приходил конец.

Крамольное желание лечить.

До начала XIX века инквизиционные трибуналы вмешивались буквально во все сферы деятельности человека.

В XV веке испанская инквизиция казнила математика Вальме-са только за то, что тот решил уравнение невероятной сложности. А это, по мнению церковных властей, было "недоступно человеческому разуму". По некоторым данным, великий Леонардо да Винчи покинул Италию в том числе и потому, что инквизиция всячески препятствовала его анатомическим опытам. А Исаака Ньютона от расправы Рима спасло лишь то, что позиции "церковных судов" в Великобритании были не так сильны, как в Европе.

Но, пожалуй, больше всего после астрономии и математики досталось от инквизиции медицине. Мы уже упоминали о вынужденной эмиграции Леонардо. Коперник, Бруно и Галилей так же по основной своей профессии были медиками. В частности Копернику приписывают первые удачные попытки исцеления от чумы. Но если все они попали в немилость церкви за другие свои открытия, то были и такие, кто отправлялся на костер именно за свое желание лечить людей.

Здесь логика инквизиции была элементарна: если Господь жизнь человеку дал, то он вправе и забрать ее у него когда угодно. Мешать ему в этом не следует, а значит, и лечить людей негоже.

Особенно отличились испанская и португальская ветви инквизиции. В 1553 году на костер был отправлен великий испанский мыслитель и врач Мигель Сервет. Его вина заключалась лишь в том, что он посмел выдвинуть идею о существовании малого круга кровообращения и предугадал его физиологический смысл. Великий медик Парацельс последние десять лет своей жизни был вынужден скрываться под чужими именами. Церкви не нравилась его идея внедрения в медицину химических препаратов. Ему не помогло даже заступничество высокопоставленных пациентов. Умер Парацельс в 1541 году в полной нищете.

При этом, как и в случае с астрономией, действия инквизиции отбросили медицину на тысячелетия назад. На протяжении столетий католическая церковь противилась хирургическому вмешательству - в то время как современные раскопки показывают, что уже доктора Древнего Рима с успехом проводили как полостные операции, так и тончайшие операции на сетчатке глаза. А химические соединения при лечении желудочных болезней с успехом применялись еще в Древнем Египте.

"У Рима другое мнение".

И конечно, святая инквизиция не могла обойти своим вниманием историков, философов, писателей и даже музыкантов. Те или иные проблемы с церковью были у Сервантеса, Бомарше, Мольера и даже у Рафаэля Санти, писавшего многочисленных мадонн и под конец жизни назначенного архитектором собора Святого Петра. В 1510 году Папе Юлию II показалось, что святые на потолке одной из лоджий Ватикана чересчур обнажены. В результате художника отстранили от работы, и только после того, как он полностью осознал свою вину и согласился приписать святым недостающие одежды, заказ был возобновлен.

По одной из версий, даже в гибели великого Моцарта виновата инквизиция! Другое дело, что в XVIII веке смерть на костре была уже не столь модной, и после того, как опера композитора "Волшебная флейта" была осуждена, к Моцарту под видом заказчика подослали отравителя… Ho если эта версия, как и версия о завистливом Сальери, еще требует доказательств, то церковные суды над философами и историками были делом вполне обыденным.

27 лет провел в тюрьме итальянский писатель и философ, автор знаменитой утопии "Город солнца" Томмазо Кампанелла. Его "Философия, доказанная ощущениями" признана "вредной ересью" и запрещена к печати.

В 1733 году инквизиция вынесла приговор историку Бе-ландо, чьими трудами до сих пор пользуются в высших учебных заведениях Испании. Его преследовали за составление гражданской истории Испании, в которой он изложил все события, произошедшие в этой стране со дня восшествия на престол Филиппа V (1700-1733 годы). Ватикану не понравился взгляд историка на святую инквизицию, и даже заступничество монарха не помогло. "У Рима другое мнение", - гласил приговор, и Беландо заключили сначала в тюрьму, а затем в монастырь под строжайшим запретом что-либо писать. Там же вскоре оказались и те, кто пытался за историка вступиться.

Считается, что только в XVII и XVIII веках по решению "церковного трибунала" было подвергнуто заточению более тысячи писателей, историков и философов, чьи труды были признаны не соответствующими официальной доктрине.

Сожжение на костре

Обычная форма, по которой упорный или раскаявшийся, но вернувшийся к ереси еретик, передавался в руки светского правосудия, гласила: «Мы отпускаем тебя с нашего церковного форума и передаем тебя в руки светских властей. Но мы умоляем светский суд вынести приговор таким образом, чтобы избежать кровопролития или угрозы смерти».

Сейчас трудно понять, отчего использовалась именно такая форма. В раннее время, разумеется, еще до официального указа Иннокентия IV применять в виде наказания за ересь смертную казнь, та форма еще имела смысл.

Однако позднее она стала лишь пустыми словами – видимо, ее использовали по привычке, как дань обычаю. Если бы светские власти показали малейшее желание понимать ее буквально, они бы быстренько обратились к властям церковным. На самом деле, и это было указано многими канониками, именно неспособность государства привести в исполнение приговор в течение пяти дней после вынесения его Святой палатой должна была заставлять власти выносить судебный приговор. Теоретически инквизиторы должны были присутствовать при исполнении смертного приговора. Однако они, как и все остальные, знали, что передать еретика в руки светских властей было равносильно приговору к сожжению на костре. Когда, много лет спустя, знаменитый доминиканский инквизитор Спренгер искренне говорит в своей книге «Malleus Maleficarum» о «тех, на кого мы навлекаем смертную казнь путем сожжения», то он выражает мнение, которое могли бы высказать большинство средневековых инквизиторов. Со стороны де Местра было абсурдно заявлять, что «всему жестокому и ужасному, особенно смертному наказанию, этот трибунал обязан государству… И, напротив, все милосердие исходило от Церкви». Такое заключение – это грубое преувеличение фактов.

С другой стороны, понятно, что средневековая инквизиция весьма далека от того, чтобы быть святой убийцей, как ее любят представить некоторые спорщики. Бернар из Ко был инквизитором Тулузы с 1244 по 1248 год; большая часть его записей о нераскаявшихся еретиках не сохранилась. Однако когда дело касалось вернувшихся к ереси еретиков, его приговоры были не суровее тюремного заточения. В период между 1318 и 1324 годами инквизитор Памьера провел девять аутодафе, осудив в общей сложности 64 еретика, из которых пять были переданы светским властям. При Бернаре Гуи 42 из 635, иначе говоря, каждый пятнадцатый, а в Памьере каждый тринадцатый были приговорены к высшей мере наказания. Мсье Ланглуа замечает, что в худшие дни поздней испанской инквизиции (которой мы вообще не касаемся в этом исследовании) огню предавали каждого десятого еретика. Леа не делает никакого обобщения о средневековой инквизиции, однако указывает, что «огонь поглотил сравнительно немного жизней». Джиббон, обсуждая часть записей Бернара Гуи, замечает с ненужной воинственностью, что «раз уж никто не должен злословить о сатане или о Святой палате, то я замечу, что из списка преступлении, занимающего девятнадцать страниц, лишь пятнадцать мужчин и четыре женщины были переданы в руки светских властей.

В самом деле, как указывает Вакандард, тем еретикам, которым удалось избежать пыток инквизиции, не с чем было себя поздравить. В 1244 году граф Тулузский взялся за разрушение нескольких фортов в Лангедоке; особенно его интересовал замок Мосегюр, известный форпост еретиков. Замок был осажден, а потом захвачен. Двести альбигойских «идеальных» были сожжены дотла без суда. В 1248 году Раймон VII Тулузский арестовал 80 еретиков в Берлеже. В его присутствии они признались во грехе и, не получив возможности покаяться, были сожжены на костре. Эти насильственные методы в корне отличаются от тех, к которым прибегал Бернар из Ко. 31 января 1257 года Рено де Шартр, инквизитор Тулузский, написал Альфонсу, графу Тулузы и Пуатье и брату святого Людовика, жалуясь на поведение некоторых представителей светской власти. Немало «возвратных» еретиков, которых Рено приговорил к тюремному заключению, были пойманы магистратом и сожжены. Без сомнения, таких жалоб совсем немного; в XIII веке светские власти, как правило, не нуждались в побуждении к яростному противодействию ереси. И все же, когда дело касалось сожжения еретиков, инквизитор, скорее, оказывался буфером, чем движущей силой. Прав был Вакандард, когда писал, что «если взглянуть на вещи здраво, то становится понятно, что инквизиция добилась определенного прогресса в обращении с преступниками; она не только положила конец произволу, творимому толпой, но также существенно снизила количество смертных приговоров».