Под социальной установкой (attitude) в социальной психологии понимается «определенная диспозиция индивида, в соответствии с которой тенденции его мыслей, чувств и возможных действий орга­низованы с учетом социального объекта» (Smith M.В. Attitude Change//International Encyclopedia of the Social Sciences/Ed. by D.L.Sills, Crowell, 1968. P.26). Этим понятием определя­ется один из самых важных психологических механизмов включения индивида в социальную систему, атгитюд функционирует одно­временно и как элемент психологической структуры личности, и как элемент социальной структуры [Шихирев П.Н., 1979].

Сложность и многогранность понятия «аттитюд» зачастую слу­жат причиной его неоднознач-ного толкования. Понимание приро­ды социальной установки, функций, которые она выполняет, определяется концептуальным подходом к ее изучению.

Так, в психоаналитической концепции социальная установка выступает в роли регулятора реакций, уменьшающих внутриличностную напряженность и разрешающих конфликты между мотивами.

Проблема аттитюда в рамках когнитивных теорий в целом ре­шается на основе модели «мыслящего человека» - в центр внима­ния ставится его когнитивная структура. С этой точки зрения соци­альная установка представляет собой когнитивное образование, сформированное человеком в процессе его социального опыта и опосредующее поступление и переработку информации к индиви­ду. При этом наиболее важным отличием аттитюда от других когниций - мнений, представлений, убеждений - признается его способность направлять и регулировать поведение человека.

Бихевиористы рассматривают социальную установку как опо­средствующую поведенческую реакцию - промежуточную пере­менную между объективным стимулом и внешней реакцией.
1.2. Структура и функции аттитюда

В своем подходе к структуре аттитюда, разработанном в 1942 г., М.Смит представлял социальную установку как осознание (ког­нитивный компонент), оценку (аффективный компонент) и по­ведение (конативный, поведенческий компонент) в отношении социального объекта. В настоящее время в связи с особым интере­сом к изучению аттитюдных систем структура социальной уста­новки определяется более широко. Аттитюд выступает как «цен­ностная диспозиция, устойчивая предрасположенность к опреде­ленной оценке, основанная на когнициях, аффективных реакциях, сложившихся поведенческих намерениях (интенциях) и предше­ствующем поведении, способная в свою очередь влиять на позна­вательные процессы, на аффективные реакции, на складывание интенций и на будущее поведение» (Zanna М.D., Rempel Y.К., 1988 - цит. по: Зимбардо Ф., Ляйппе М. Социальное влияние. СПб., 2000. С. 46).

Таким образом, поведенческая составляющая социальной ус­тановки представлена не только непосредственным поведением (некоторыми реальными, уже осуществленными действиями), но и интенциями. Поведенческие интенции могут включать в себя различные ожидания, стремления, за-мыслы, планы действий - все, что только намеревается сделать человек. При этом интенции в конеч-ном счете не всегда могут найти свое воплощение в реаль­ных действиях человека, в его поведении.

Что касается когнитивной составляющей, то в нее могут вхо­дить убеждения, представления, мнения, все когниции, образо­ванные в результате познания социального объекта. Аффективные реакции представляют собой различные эмоции, чувства и пере­живания, связанные с объектом установки. Сама же установка выступает как суммарная оценка (оценочная реакция), включаю­щая в себя все перечисленные компоненты.

Необходимо подчеркнуть, что все элементы установочной си­стемы взаимосвязаны и представляют собой систему реакций, спе­цифичную для каждой конкретной личности. Поэтому изменение одного компонента может вызвать изменение какого-либо друго­го. Так, например, изменение убеждений относительно некоего социального объекта может привести к изменению установки, а вслед за этим и к изменению поведения в отношении данного социального объекта.

Кроме того, элементы системы могут выходить за рамки одной установочной системы и «устанавливать» взаимосвязи с элемента­ми другой. Например, одна и та же когниция может быть взаи­мосвязана с различными установками. Если изменится эта когни­ция, можно предположить, что изменятся и обе установки [Зимбардо Ф., Ляйппе М., 2000].

Помимо рассмотрения структуры аттитюда (или установочной системы), для понимания сути социальной установки необходи­мо остановиться на функциях, которые она выполняет. Подход к этой проблеме был намечен еще в 50-е годы в работах М. Сми­та, Д. Брунера и Р. Уайта (1956). М. Смит и его коллеги выделили три функции аттитюда:

Оценка объекта;

Социальное приспособление;

Экстернализация.

Функция оценки объекта заключается в оценивании с помо­щью аттитюда поступающей из внешнего мира информации и соотнесение ее с существующими у человека мотивами, целями, ценностями и интересами. Установка упрощает задачу изучения новой информации, снабжая человека уже «готовыми» оценоч­ными категориями. Функция оценки объекта, выполняемая атти-тюдом, в конечном счете может привести человека к пересмотру фактов реальности в соответствии с его собственными интереса­ми и потребностями.

С помощью функции социального приспособления аттитюд по­могает человеку оценить, как другие люди относятся к социально­му объекту.

При этом социальная установка опосредует межличностные отношения. Основной постулат заключается в том, что аттитюд может выступать как средство сохранения отношения человека с другими людьми, либо как средство разрыва этих отношений. Ус­тановка, по мнению М. Смита и его коллег, может способствовать идентификации человека с группой (позволяет взаимодейство­вать с людьми, принимая их установки) или приводит его к про­тивопоставлению себя группе (в случае несогласия с установками других членов группы).

Экстернализация (функция воплощения) связана с существова­нием у человека внутренних проблем и противоречий. Установка к социальному объекту «является открытым символическим заме­нителем для скрытой установки, принятой во внутренней борь­бе» (Smith М.В. Attitude Change//lnternational Encyclopedia of the Social Sciences/Ed. by D. L. Sills. Crowell, 1968. P. 43). Таким образом, социальная установка может стать «вырази­телем» глубинных мотивов человека.

Более известной функциональной теорией (имеющей опреде­ленное сходство с теорией М. Смита, Д. Брунера и Р. Уайта), явля­ется теория Д. Каца (1960). В ней делается попытка интегрировать представления об установке различных теоретических ориентации: бихевиоризма, психоанализа, гуманистической психологии и когнитивизма. Предложив изучать установку с точки зрения потребнос­тей, которые она удовлетворяет, Д.Кац выделяет четыре функции:

Инструментальную (приспособительную, адаптивную, утили­тарную);

Эгозащитную;

Функцию выражения ценностей;

Функцию организации знания.

Инструментальная функция выражает приспособительные тен­денции поведения человека, помогает увеличить вознаграждения и уменьшить потери. Аттитюд направляет субъекта к тем объек­там, которые служат достижению его целей. Кроме того, поддержка определенных аттитюдов помогает человеку заслужить одобрение и быть принятым другими людьми, поскольку людей скорее при­влекает тот, у кого аттитюды сходны с их собственными.

Эгозащитная функция: аттитюд способствует разрешению внут­ренних конфликтов личности, защищает людей от получения не­приятной информации о самом себе и о значимых для него соци­альных объектах. Люди часто действуют и думают таким образом, чтобы оградить себя от неприятной информации. Так, например, чтобы повысить свою собственную значимость или же значимость своей группы, человек часто прибегает к формированию негатив­ного аттитюда по отношению к членам аутгруппы.

Функция выражения ценностей (функция ценности, самореа­лизации) - аттитюды дают человеку возможность выразить то, что важно для него, и организовать свое поведение соответствую­щим образом. Осуществляя определенные действия в соответствии со своим аттитюдом, человек реализует себя в отношении к соци­альным объектам. Эта функция помогает человеку самоопределить­ся, понять, что он из себя представляет.

Функция организации знаний основана на стремлении человека к смысловому упорядочиванию окружающего мира. Аттитюды по­могают человеку осмыслить действительность, «объясняют» про­исходящие события или действия других людей. Аттитюд позволя­ет избежать чувства неопределенности и неясности, задает опреде­ленное направление интерпретации событий.
1.3. Формирование социальных установок

Наиболее известными подходами к изучению аттитюдов и, в частности, проблемы их форми-рования являются: бихевиорист­ский (подход через научение), когнитивистский, мотивационный, а также социологический (или структурный) подход, основан­ный на идеях интеракционизма. В настоя-щее время развивается также и биологический (генетический) подход к формированию аттитюдов.

Бихевиористский подход. В целом в необихевиоризме соци­альная установка рассматривается как имплицитная, опосредству­ющая реакция - гипотетическая конструкция или промежуточная переменная между объективным стимулом и внешней реакцией. Аттитюд, фактически недоступный для внешнего наблюдения, является одновременно реакцией на наблюдаемый стимул и сти­мулом для наблюдаемой реакции, действуя наподобие связующе­го механизма. Например, установка ребенка на учителя может быть рассмотрена одновременно и как реакция на учителя, и как сти­мул для определенного поведения по отношению к этому учителю. Обе стимульно-реактивные связи, по мнению бихевиористов, под­чиняются всем законам теории научения. Образование социальной установки во многом схоже с образованием других привычек и навыков. Следовательно, принципы, применяемые к другим фор­мам научения, определяют и формирование аттитюда.

В рамках теории научения в качестве основных механизмов об­разования аттитюдов могут быть рассмотрены: стимулирование (по­ложительное подкрепление), наблюдение, возникновение ассоциаций и подражание.

Наиболее простой способ формирования аттитюда происходит прежде всего за счет положительного подкрепления , причем пози­тивное стимулирование в процессе научения может быть выраже­но как в материальных, так и «духовных» дополнительных стиму­лах. Например, студент, получивший отличную отметку и похвалу преподавателя за экзамен по трудному предмету, сформирует ско­рее всего позитивную установку на сданную дисциплину.

В обыденной жизни родители используют при воспитании ре­бенка положительное подкрепление (похвалу, ласку, эмоциональ­ную поддержку) для формирования положительного аттитюда на определенный социальный объект или процесс.

Известные эксперименты, проведенные в школе убеждающей коммуникации К.Ховланда, показали, что установка формируется легче тогда, когда процесс убеждения подкрепляется позитивными мо­ментами. Например, И.Джанис с коллегами обнаружил, что сооб­щение становится более убедительным для студентов Йельского университета, если они читают его, одновременно лакомясь ара­хисом с пепси-колой [Майерс Д., 1997].

Механизмом формирования аттитюда может выступать наблю­дение за поведением других людей, а также наблюдение за его последствиями . Если поведение сопровождается позитивными ре­зультатами и по достоинству оценивается человеком, возможно, что это приведет к формированию у него позитивной установки, определяющей наблюдаемое поведение. Например, если мы каж­дое утро наблюдаем за соседом, занимающимся спортивным бе­гом, и при этом видим, что он прекрасно стал выглядеть, поддер­живает спортивную форму, находится всегда в хорошем настрое­нии, скорее всего, у нас сформируется положительный аттитюд на спортивный бег.

Другим важным механизмом формирования аттитюдов являет­ся установление ассоциативных связей между уже существующей и вновь формируемой установкой или между структурными ком­понентами разных аттитюдов. Ассоциации «связывают» различные стимулы, появляющиеся одновременно. Чаще всего такая связь происходит между аффективным (эмоциональным) компонентом одного аттитюда с нейтральным социальным объектом вновь фор­мируемого аттитюда. Например, если очень уважаемый ведущий телевидения (на которого существует позитивная установка) с удовольствием представляет нового, пока не известного нам чело­века, на «новичка» будет сформирован позитивный аттитюд.

Научение через подражание также приложимо для объяснения формирования социальных установок. Подражание, как известно, является одним из основных механизмов социализации человека, хотя роль подражания неоднозначна на разных этапах его жизни. Люди подражают другим, особенно если эти другие являются зна­чимыми людьми. Так, главным источником основных политичес­ких и социальных аттитюдов в раннем возрасте является семья. Дети склонны подражать аттитюдам своих родителей. Например, в дет­стве мальчик, скорее всего, будет болеть за ту же спортивную ко­манду, что и его отец, признавать лучшей маркой машины ту, которой восхищаются близкие. В дальнейшем на формирование социальных установок человека начинают оказывать влияние и другие значимые для него люди, а также и институты социализа­ции. Например, социальные установки старшеклассников могут формироваться в большей степени под воздействием сверстников или их кумиров из мира музыки, телевидения, кино. Огромную роль в формировании аттитюдов на протяжении всей жизни чело­века оказывают средства массовой коммуникации.

Итак, процесс формирования социальных установок, как он понимается бихевиористами, фактически не предполагает актив­ности со стороны самого субъекта. Научение, происходящее под влиянием различных внешних стимулов, определяет вновь созда­ваемые аттитюды.

Мотивационный подход. Мотивационный подход рассматрива­ет процесс формирования аттитюда как процесс взвешивания че­ловеком всех «за» или «против» принятия нового аттитюда, а так­же определения последствий принятия социальной установки. Та­ким образом, основными для формирования социальных установок в этом подходе являются цена выбора и выгода от последствий выбора. Например, студентка может считать, что заниматься в спортивной секции очень здорово - это поддерживает тонус, дает возможность весело проводить время, общаться с друзьями , со­храняет фигуру и т.д. Все эти соображения приводят ее к формиро­ванию позитивного аттитюда по отношению к занятиям спортом. Однако она думает, что это отнимает много сил и времени, кроме того, это мешает ее занятиям в колледже, а ей хочется поступить в университет. Эти соображения приведут ее к негативному аттитюду. В зависимости от важности для студентки разных мотивов опре­делится конечный аттитюд к посещению спортивной секции.

Когнитивистский подход. Этот подход включает в себя несколь­ко сходных между собой теорий - теорию структурного баланса Ф. Хайдера, теорию коммуникативных актов Т. Ньюкома, теорию конгруэнтности Ч. Осгуда и П. Таннебаума, теорию когнитивного диссонанса Л. Фестингера. Все теории когнитивного соответствия базируются на представлениях о том, что люди стремятся к внут­ренней согласованности своей когнитивной структуры и, в част­ности, своих аттитюдов [Андреева Г.М., Богомолова Н.Н., Петров­ская Л.А. 1978].

Согласно когнитивистской ориентации роль установки, как опосредствующей вновь поступа-ющую информацию, выполняет вся когнитивная структура, которая ассимилирует, моделирует или блокирует ее. Тем не менее возникает проблема разведения уста­новки и элементов когнитивной стру-ктуры (мнения, убеждения), лишенных важнейшего свойства установки - ее имманентной спо­собно-сти регулировать поведение, ее динамического аспекта. Когнитивисты (в частности, Л. Фестингер) находят определенный выход из этой ситуации: признается, что единичная социальная установка ли-шена динамического потенциала. Он возникает лишь как результат рассогласования когнитивных компонентов двух ус­тановок. Отсюда исходит и идея о формировании социальных уста­новок в рам-ках теорий когнитивного соответствия. Человек, име­ющий различные аттитюды, которые не согласу-ются друг с дру­гом, сам стремится сделать их более согласованными. При этом возможны различные варианты: противоречивая установка может быть полностью заменена новой, согласующейся с другими когнициями или же в «старой» установке может быть изменен когни­тивный компонент. Причиной порождения установки может яв­ляться также и конфликт между когнитивными элементами уста­новок и их поведенческими компонентами.

Еще одной разновидностью подхода с точки зрения согласо­ванности является подход, утверждающий, что люди стремятся к соответствию их когниций с аффектами. Этот момент был зафик­сирован, в частности, в эксперименте М. Розенберга . На первом этапе эксперимента он опрашивал участников исследования в отношении их аттитюдов к темнокожим, к расо­вой интеграции и в целом о взаимоотношениях белых и черных американцев.

На втором этапе проводился гипноз, с помощью которого из­меняли аффективный компонент аттитюда. Например, если участ­ник был прежде настроен против интеграционной политики, то ему внушали положительное отношение к ней. Затем респонден­тов выводили из гипнотического транса и расспрашивали об их аттитюдах к темнокожим, к интеграции, к взаимодействию.

Оказалось, что изменение одного только аффекта (эмоциональ­ной компоненты) сопровожда-лось резкими переменами в когнициях. Например, человек, который первоначально был против интеграционной политики, приходил к убеждению, что интегра­ция является абсолютно необходимой, чтобы уничтожить расовое неравенство, что она нужна для установления расовой гармонии, именно за это надо бороться и всячески поддерживать такую по­литику. Эти изменения происходили в связи со стремлением умень­шить несоответствие аффекта и когниций.

Основным моментом эксперимента М. Розенберга являлось то, что изменение аффектов в ходе гипноза происходило без поступ­лений каких бы то ни было новых когниций и без изменения ста­рых, т.е. изменение аффекта приводит к изменению когниций (фор­мированию новых когниций). Этот процесс очень важен, так как многие аттитюды формируются (например, в детстве) вначале через сильные аффекты, не имея при этом каких-либо значимых когни­тивных оснований. Лишь позже люди начинают «наполнять» уже сформированные аттитюды соответствующими когнициями, под­тверждать определенными фактами свое позитивное или негатив­ное отношение (установку) к социальным объектам.

Структурный подход. Еще одним подходом к формированию аттитюдов является так называемый структурный подход, пред­ставляющий установку как функцию структуры межличностных отношений [Дэвис Дж. Э., 1972].

Структурный подход в основном связан с именем Дж. Мида. Основная тема его работ доминировала в американских социологических подходах к установке в 20-30-х годах. «Тема эта такова: наши установки на объекты, на «других» и особенно наши установки на самый любимый объект - на себя - порождаются и поддерживаются социальными факторами. Что нам нравится и что не нравится, наша приязнь или неприязнь по от­ношению к самим себе возникают из нашего опыта общения с «другими», особенно из нашей способности видеть мир и самих себя так, как его видят «другие» и как это определено социальны­ми символами. Ключевая гипотеза Дж. Мида состоит в том, что мы развиваем свои установки путем принятия, по его терминологии, «интернализации», установок «других» (Дэвис Дж.Э. Социология установка/Американская социология. Перспекти­вы, проблемы, методы. М., 1972, С. 23). Именно «другие», значи­мые для нас люди, являются решающим фактором в формирова­нии наших установок. Это те люди, которые нам очень нравятся, к которым мы испытываем доверие, кроме того, это те, кто нахо­дится рядом с нами. В целом личное влияние на установки пред­ставляется обратно пропорциональным социальной дистанции.

Например, во многих исследованиях избирательных компаний показано, что люди склонны заимствовать политические установ­ки скорее от своих собственных друзей, а не от журналистов или партийных ораторов.

С точки зрения структурного подхода группу или даже целое общество можно рассматривать как сложную сеть или структуру межличностных чувств, в которой почти все индивиды связаны с несколькими другими установками приязни, неприязни, уваже­ния, ненависти и т.д. Хотя каждый человек обладает сильными установками лишь по отношению к небольшому числу «других», эти «другие» связаны с третьими, а те в свою очередь - с четвер­тыми и т.д. Таким образом, все общест-во можно представить как «паутину», сеть межличностных чувств или установок. Вся сеть ус­ловно может быть разделена на малые группы, внутренне связан­ных позитивными установками ее членов друг на друга и отдален­ных внешне от других групп неприязнью или безразличием. Про­явление ингруппового фаворитизма и аутгрупповой агрессии (неприязни) приводит к тому, что процесс формирования уста­новок заключается в том, что мы подгоняем наши симпатии и антипатии к установкам наших друзей в рамках нашей группы, одновременно отмежевываясь от позиций, ассоциируемых с раз­личными их носителями вне нашей группы. Этот тезис подтверж­дается, в част-ности, американскими исследованиями, например, в области профессионального самоопределения. Так, по результа­там социологических исследований известно, что молодежь из слоев с низким социоэкономическим статусом реже поступает в кол­ледж, чем их сверстники из высокостатусных семей. Но показано, что юноши и девушки - выходцы из слоев с низким статусом с большей вероят-ностью будут планировать поступление в колледж, если они учатся в средней школе с высоким про-центом учени­ков - выходцев из семей с высоким статусом. Исходя из структур­ной теории установки можно объяснить это следующим образом: установка ученика средней школы на высшее образование нахо­дится под сильным влиянием установок его друзей из тех, кого он почитает. Если ученики из семей с высоким статусом склонны к поступлению в колледж вначале больше, чем ученики из семей с низким статусом, то чем выше в школе пропорция первых, тем более вероятно, что у юноши из семьи с низким статусом есть друг из семьи с высоким статусом, который и будет оказывать влияние на его поступление в колледж [Дэвис Дж. Э., 1972]. Этот подход может быть применен также к объяснению девиантного поведения, принятию решений в группе и другим проблемам. Та­ким обра-зом, структурный подход показывает механизм форми­рования аттитюдов как на индивидуальном, так и на социальном уровне - самыми важными являются существующая симпатия между людьми, а также непосредственность контактов, «теснота» взаимодействия с другими людьми.

Генетический подход. Помимо изучения процесса формирова­ния аттитюдов в рамках психологического и социологического под­ходов формирование аттитюдов может быть рассмотрено также и с точки зрения генетики .

На первый взгляд вопрос о наследственности аттитюдов, на­пример к наказанию смертной казнью или к занятиям спортом, может казаться абсурдом, если предполагать, что специфические гены напрямую продуцируют комплекс социального поведения человека. Однако влияние генов на аттитюды может быть не пря­мым, а опосредованным такими факторами, как врожденные раз­личия в темпераменте, интеллектуальные способности, наконец, врожденные биохимические реакции и т.д. Например, на основе близнецового метода (дифференциальная психология) Р. Эрвей и его коллеги выявили, что примерно 30% наблюдаемых фактов тру­долюбия зависят от генетических факторов . Другими словами, аттитюды к работе могут быть частично унаследованы. Л. Ивес и соавторы уста­новили (по опросам респондентов), что наиболее «наследуемым» аттитюдом является аттитюд на преступность (это может быть связа­но с врожденной агрессией и другими характеристиками индивида) . Американский психолог А.Тессер в своей теоретической работе заключает, что наследственные аттитюды - всегда более сильны и при этом более доступны по сравнению с приобретенными. Кроме того, гене­тически обусловленные аттитюды устойчивы к изменениям. Это объяс­няется тем, что такие социальные установки имеют в своей основе биологический субстрат, поэтому изменить их практически невоз­можно. Кроме того, сохранение «врожденных» аттитюдов поддер­живается с помощью различных защитных механизмов.

Влияние аттитюдов на поведение
2.1. Связь между аттитюдом и поведением

Проблема взаимосвязи поведения и установок являлась одной из самых дискуссионных на протяжении всей истории изучения аттитюдов.

Так, в самом начале пути исследований социальных установок не было сомнений в том, что по аттитюдам людей можно предска­зывать их поступки. Но результаты эксперимента Р. Лапьера, опуб­ликованные им в 1934 г., не только разрушили привычную аксио­му взаимосвязи социальной установки и поведения, но надолго ослабили интерес к ее изучению.

Исследование Р. Лапьера длилось в течение двух лет. Он путе­шествовал с парой китайских молодоженов, посетив в общей слож­ности более 250 гостиниц. Это путешествие было предпринято в то время, когда в Америке существовало стойкое предубеждение про­тив выходцев из Азии. Однако спутники Р. Лапьера только один раз за все время путешествия получили отказ поселить их в гостиницу. Спустя 6 месяцев Р. Лапьер разослал во все отели, где они благо­получно останавливались во время путешествия, письма с просьбой принять его и китайцев еще раз. Ответы пришли из 128 мест, и 92% из них содержали отказ. Таким образом, проявилось расхож­дение между аттитюдами и реальным поведением хозяев гостиниц по отношению к китайцам. Результаты этого исследования показа­ли несоответствие аттитюда и поведения и получили название «па­радокс Лапьера».

Подобные эксперименты, проведенные позже, подтвердили отсутствие связи аттитюдов и поведения [Kutner В., Wilkins С., Yarrow P . R ., 1952].

Однако далеко не все исследователи были согласны с этой позицией. Например, С. Келли и Т. Мирер анализировали влияние аттитюдов на поведение избирателей в ходе четырех выборов пре­зидентов США. Они показали, что в 85% случаев аттитюды людей, участвовавших в выборах, были связаны с их поведением при го­лосовании, несмотря на то, что аттитюды выявлялись за месяц до голосования [Kelley S ., Mirer Т., 1974].

Ученые, уверенные во взаимосвязи установок и поведения, подвергли критике организацию эксперимента, проведенного Р. Лапьером. Так, указывалось, что ответы были получены только от половины владельцев гостиниц. Кроме того, отсутствовали све­дения - был ли принимавший китайцев и отвечавший на письмо Р. Лапьеру одним и тем же человеком или, возможно, отвечал кто-то из родственников или служащих. Были высказаны и содер­жательные предположения о том, почему в эксперименте Лапьера и других подобных экспериментах происходило расхождение меж­ду аттитюдом и поведением. Например, М. Рокич высказал идею, что у человека может существовать одновременно два подобных аттитюда: непосредственно на объект и на ситуацию, связанную с этим объектом. Эти аттитюды действуют попеременно. В экспери­менте Лапьера аттитюд на объект был негативным (отношение к китайцам), но возобладал аттитюд на ситуацию - согласно при­нятым нормам поведения хозяин гостиницы или ресторана дол­жен принять посетителя. Другим объяснением стала мысль Д. Каца и Э. Стотленда о том, что в разных ситуациях могут проявляться то когнитивный, то аффективный компоненты аттитюда, поэто­му результат будет различным [Андреева Г. М., 1996]. Кроме всего, поведение хозяев гостиниц могло не соответствовать их установке в случае, если было расхождение между эмоциональным и когни­тивным компонентами в самом аттитюде [ Norman R ., 1975; MillarM . G ., TesserA ., 1989].

Были предложены и другие объяснения результатов экспери­мента Лапьера, в частности М. Фишбайном и А. Айзеном. Они за­метили, что практически во всех ранних работах, связанных с изу­чением установок, измеряемые аттитюды и поведение имели раз­личные уровни специфичности . Если измеряемая установка является общей (например, отношение к азиатам), а поведение очень спе­цифическое (принимать или не принимать китайскую пару), не следует ожидать точного совпадения аттитюдов и поступков. В этом случае установка не будет предсказывать поведение [ Aizen L , 1982]. Например, общая установка на здоровый образ жизни вряд ли подскажет конкретные действия людей, имеющих такие установ­ки, т.е., зная общую установку человека на здоровый образ жиз­ни, остается неясным, какие действия при этом он будет пред­принимать - будет ли он делать пробежки, заниматься зарядкой, соблюдать диету и т.д. Делает ли человек пробежки или нет, скорее всего зависит от его аттитюда относительно преимуществ занятия бегом.

А.Айзен и М.Фишбайн разработали четыре критерия, по кото­рым должны быть сопоставлены уровни поведения и установки: элемент действия, элемент цели, элемент контекста (ситуации) и элемент времени [Андреева Г. М., 2000].

Последующие многочисленные эмпирические исследования подтвердили, что специфические установки действительно пред­сказывают поведение, но только соответствующее их уровню. На­пример, в одном из экспериментов респондентов спрашивали об их отношении к религии и частоте посещений церкви. Корреляция между аттитюдом и реальным поведением была очень низка. Но когда респондентов спрашивали об их отношении к необходимос­ти частого посещения и их реальном посещении храма, была об­наружена высокая степень корреляции [Гулевич О. А., Безменова И. Б., 1999]. Можно сделать определенный вывод: чтобы атти­тюды направляли поведение, они должны быть специфичными для данного рода поведения.

Еще одним объяснением возможного несовпадения аттитюда и поведения может служить теория «смывающего потока» Л. Райтсмена. Он предположил, что связь социальной установки и поведения нарушается (может быть «размыта») различными факторами:

1) Установка на целостный объект может не совпа­дать с установкой на какую-то часть, составляющую этот объект. Например, негативная установка на телевизионную рекламу в це­лом вовсе не означает, что не существует позитивной установки на какой-то конкретный, полюбившийся рекламный ролик (на­пример: «Тетя Ася приехала» или «Ты где был...?» и т.п.).

2) Необходимо учитывать, что поведение детермини­ровано не только установками, но и ситуацией, в которой оно разворачивается.

3) Поведение может определяться несколькими про­тивоположными друг другу аттитюдами, что также нарушает од­нозначную связь «аттитюд- поведение».

4) Расхождение аттитюда и поведения может про­изойти от того, что человек неправильно или неточно выразил свою позицию по отношению к социальному объекту [Андрее­ва Г. М., 2000].

Д.Майерс указывает, что «установки предсказывают поведение, если :

Другие влияния уменьшены;

Установка соответствует действию;

Установка сильна, потому что что-то напоминает нам о ней; потому что ситуация активизирует бессознательную установку, которая незаметно направляет наше восприятие событий и реак­цию на них, или же потому, что мы поступили именно так, как было необходимо для усиления установки» (Майерс Д. Социальная психология. СПб., 1997. С. 162.).

Итак, на современном этапе изучения аттитюдов их взаимосвязь с поведением не подвергается больше сомнению. Однако существует ряд факторов, которые могут ослаблять эту взаимосвязь. В то же вре­мя сильные установки предопределяют поступки людей.

Рассмотрим подробнее, какими должны быть установки, что­бы направлять поведение.

2.2. Установки, предсказывающие поведение

Установка лучше предсказывает поведение, когда она обладает свойством доступности, что было доказано во множестве проведен­ных экспериментов. При этом индикатором доступности аттитюда чаще всего выступает скорость оценочной реакции человека на ка­кой-либо объект или на ситуацию. Так, в одном из исследований с помощью «быстроты реакции» людей было предсказано, кто из них будет голосовать за Рональда Рейгана, а кто - за Уолтера Мондейла.

Доступность аттитюда характеризу­ется тесной связью между установкой и объектом, на который она направлена, что, в свою очередь, дает возможность быстро актуа­лизировать соответствующую поведенческую реакцию. При этом совсем не обязательно происходит осмысление установки, она «сра­батывает» автоматически. В этом случае чаще всего аттитюды вы­ступают в роли эвристик [Андреева Г. М., 2000].

Аттитюды руководят поведением и в том случае, если они на­ходятся в поле сознания человека. Такой особенности аттитюдов, как их «осознанность», было посвящено большое число исследо­ваний. Например, М.Снайдер и У.Суонн опрашивали студентов университета штата Миннесота об их отношении к по­литике решительных действий в области занятости. Спустя две не­дели этих студентов пригласили поучаствовать в ролевой игре - присутствовать в жюри на слушании импровизированного дела о половой дискриминации при приеме на работу. У студентов, которым с помощью специальной инструкции давали возможность вспомнить свои рассуждения, высказанные в опросе, ранее сфор­мированные установки влияли на вынесение окончательного при­говора. У студентов, не имевших возможности воспроизвести в памяти аттитюды к проблеме занятости, высказанные ими на пер­вом этапе эксперимента, установки не оказывали влияния на вы­несение вердикта [ 1999].

Еще одним фактором, определяющим доступность аттитюда, является знание об объекте этого аттитюда. Теоретически чем больше человек знает об объекте, тем более доступной становится оценка этого объекта, и с большей вероятностью можно делать прогноз о поведении человека. Эта гипотеза была подтверждена и в серии исследований, проведенных У. Вудом. Результаты показали, что аттитюды, подкрепленные большим количеством информации об объекте, являются более доступными и в большей степени опре­деляют действия человека [Wood W ., 1982].

В серии экспериментов Р. Фазио и М. Занны было показано, что сила установки зависит и от того, каким способом она была сформирована . Оказалось, что аттитюды, образованные на основе непосредственного опыта, являются более доступными и лучше предсказывают поведение, чем установки, возникшие каким-либо другим путем. Это происходит потому , что они лучше закрепляют­ся в памяти человека и более устойчивы к различного рода воздей­ствиям. Кроме того, такие аттитюды легче извлекаются из памяти, чем те, которые базируются на умозаключениях.

Будут ли аттитюды определять поведение человека, зависит не только от силы аттитюдов, но и от личностных и ситуационных факторов, опосредующих их взаимосвязь.
2.3. Личностные факторы, влияющие на взаимосвязь аттитюдов и поведения

Прежде всего к «внутренним», личностным факторам, опре­деляющим взаимосвязь «аттитюд - поведение», может быть отне­сен мотивационный фактор.

Часто люди руководствуются в своих действиях альтернатив­ными аттитюдами в зависимости от того, насколько для них это выгодно. Например, принимая решение о том, выступить ли в за­щиту окружающей среды (скажем, подписать петицию о запрете производства химических веществ), человек будет руководствовать­ся не только оценкой угрозы загрязнения природы, но и тем, что он может потерять работу в связи с закрытием предприятия. В этом случае проявляется влияние мотивационных факторов на «выбор» из альтернативных аттитюдов в связи с необходимостью удов­летворения более значимых для человека потребностей.

Влиять на связь аттитюда и поведения может «личная заинтере­сованность человека». Под личной заинтересованностью в данном случае понимается ощущение человеком степени важности, необ­ходимости чего-либо в своей жизни. Личная заинтересованность может определяться, в свою очередь, как мотивационными, так и одной из важных характеристик, опосредующих связь между ат-титюдами и поведением человека, является самомониторинг. Это понятие было введено М.Снайде-ром и означает способ презента­ции себя в социальных ситуациях и регулирование поведения с целью произвести желаемое впечатление [Snyder М., Tannk е E . D ., 1976]. Для некоторых людей умение произвести хорошее впечатле­ние является образом жизни. Постоянно отслеживая свое поведе­ние и отмечая про себя реакцию других, они меняют свой образ действий, если он не производит в общест-ве ожидаемого эффекта. Это люди с высокой степенью самомониторинга. Такие люди ве­дут себя как социальные хамелеоны - они подстраивают свое по­ведение под внешние обстоятельства, очень вни-мательны к тому, как их воспринимают другие, и легко поддаются влиянию окру­жающих (МайерсД. Социальная психология. СПб., 1997. С. 177). Подгоняя свое поведение под ситуацию, они готовы по-лностью отдаваться установке, которой на самом деле не при­держиваются. Чувствуя отношение дру-гих, они менее всего дей­ствуют в соответствии с собственными установками. Благодаря са­моконт-ролю такие люди с легкостью адаптируются к новой рабо­те, новым ролям и взаимоотношениям.

Люди с низким уровнем самомониторинга, напротив, уделя­ют меньше внимания тому, что о них думают другие, и соответ­ственно меньше подвержены влиянию своего социального окру­жения. Они, как правило, более склонны доверять собственным аттитюдам. Их поведение находится в большей взаимосвязи с аттитюдами, чем у людей с высоким уровнем самомониторинга.

Итак, влияние аттитюдов на поведение определяется «внут­ренними» переменными, в частности мотивами, ценностями че­ловека, а также его индивидуальными особенностями. При этом взаимосвязь аттитюда и поведения во многом зависит и от «вне­шних», ситуационных факторов, оказывающих влияние как на аттитюды, так и на регулируемое ими поведение.

2.4. Влияние ситуационных переменных на взаимосвязь аттитюда и поведения

Влияние внешних факторов определяет не только реальную, но и выраженную установку, т.е. ту, которую человек высказывает в устной или письменной оценке объекта. В исследованиях было показано, что люди часто выражают установки, которых на самом деле не придерживаются [Майерс Д., 1997 ]. Внешнее выражение установок будет зависеть от множества ситуационных причин и социальных влияний. Изучение только выраженных установок не дает возможности прогнозировать поведение, поскольку оно ско­рее направляется «истинными» аттитюдами.

Неоднозначность связи «аттитюд - поведение» может возни­кать и вследствие влияний, оказываемых на поведение человека со стороны ситуационных факторов. Под ситуационными факторами могут пониматься как гло­бальные социальные воздействия (например, ситуация социаль­ной нестабильности, экономическая и политическая ситуация в стране и т.д.), так и более «частные» ситуативные влияния. Могут быть рассмотрены различные уровни социального влияния - со­циальные и культурные, институциональные и групповые и, на­конец, межличностные влияния.

К ситуационным факторам, влияющим на поведение человека , могут быть отнесены: 1) вли­яние на поведение человека аттитюдов и норм других людей (влияние значимых других и групповое давление), 2) отсутствие приемлемой альтернативы, 3) воздействие непредсказуемых событий и, нако­нец, 4) нехватка времени [Alcock J . E ., Garment D . W ., Sadava S . W ., 1988; Зимбардо Ф., Ляйппе М., 2000 ].

Человек, желающий быть в согласии с группой, с другими людьми, может поступиться своими аттитюдами и вести себя так, как этого хочет большинство. В этом случае поведение человека может определяться не своими, а чужими аттитюдами. При этом влияние окружающих людей непостоянно и может изменяться в зависимости от ситуации. Так, в исследовани­ях Р. Шлегеля, К. Крауффорда и М. Санборна изучались установки подростков к употреблению пива, ликера и вина. Выявленные ат-титюды предсказывали частоту их употребления в компаниях свер­стников, но дома поведение подростков зависело в большей сте­пени от установок родителей к этим спиртным напиткам [Гулевич О. А., Безменова И. К., 1999].

Помимо социальных факторов, на связь аттитюда и поведения могут влиять и такие переменные, как отсутствие приемлемой аль­тернативы, а также воздействие непредсказуемых событий. Отсут­ствие приемлемой альтернативы заключается в том, что несоот­ветствие аттитюда и поведения определяется невозможностью ре­ализовать свой аттитюд на практике, в реальности. Так, например, люди могут быть вынуждены покупать те товары, к которым ис­пытывают негативное отношение, поскольку других просто нет. Воздействие непредсказуемых событий заключается в том, что неожиданная ситуация заставляет поступать человека иногда даже вопреки своим аттитюдам. Например, одинокий человек, который не любит свою соседку (отрицательный аттитюд), заболев, вы­нужден обращаться к ней за помощью.

Наконец, еще один ситуативный фактор, способный изменить связь «аттитюд-поведение» - это нехватка времени, вызванная занятостью человека или попыткой решить им сразу несколько задач.

Мы рассмотрели некоторые из тех случаев, когда ситуация ста­новится «сильнее» аттитюда и может влиять на поведение человека. Когда же ситуационные факторы, в свою очередь, обеспечивают влияние аттитюдов на действия людей?

Особый вклад в изучение ситуационных и диспозиционных де­терминант поведения был сделан К.Левиным и его учениками. Основным положением ситуационизма К.Левина являлся тезис о том, что социальный контекст пробуждает к жизни мощные силы, стимулирующие или ограничивающие поведение. Однако и самые незначительные характеристики ситуации в силах изменить пове­дение человека, согласуя или не согласуя его с аттитюдами. Осо­бую роль в этом могут сыграть намерения людей.

Доказательством этого может служить эксперимент Г.Левенталя, Р.Сингера и С.Джонса, в котором проверялось, насколько позитивные аттитюды студентов на вакцинацию против столбняка могут претвориться в конкретные действия. Для этого со студента­ми старших курсов была проведена беседа о риске заболевания столбняком и необходимости прививки. Письменный опрос сту­дентов после беседы показал высокую степень сформированности позитивного аттитюда на прививку. Тем не менее только 3% из них отважились сделать инъекцию вакцины. Но если испытуемым, про­слушавшим ту же беседу, давали карту студенческого городка с помеченным на ней зданием медпункта и просили пересмотреть свой недельный график, определив конкретное время для вакци­нации и маршрут до медпункта, то количество студентов, сделав­ших прививку, возрастало в 9 раз (Росс Л., Нисбет Р. Человек и ситуация: Уроки социальной психологии. М., 1999. С. 45.). Очевидно, для того чтобы пе­рейти к практическим действиям, студентам недостаточно было иметь позитивный аттитюд, но необходимо было иметь и опреде­ленный план или, пользуясь терминологией К. Левина, - готовый «канал», через который намерения совершить действие могли бы претвориться в реальное поведение. К. Левин называл «канальны­ми факторами» незначительные, но по сути очень важные детали ситуации. Канальные факторы - это факторы-фасилитаторы, «про­водящие пути» для реакции, служащие появлению или сохране­нию поведенческих намерений [Росс Л., Нисбет Р., 1999]. Таким образом, некоторые элементы ситуации, канальные факторы, могут стимулировать намерение осуществить действие при условии сфор­мированной установки. Например, поведение в соответствии с аттитюдом может быть вызвано к жизни публичным одобрением предполагаемых действий.

Но в таком случае знание только социальной установки не поможет предсказать, какими будут реальные действия человека. Для прогнозирования поведения необходимо учитывать самые раз­ные внутренние и внешние факторы, с помощью которых именно намерения (интенции) человека могут превратиться в реальное поведение.

В настоящее время наиболее распространенной темой исследо­ваний, посвященных взаимосвязи аттитюдов и поведения, явля­ется изучение влияния установок на намерения людей и только через них - на поведение.

2.5. Роль намерений во взаимосвязи аттитюдов и поведения человека

Взаимосвязи «аттитюд-намерение-поведение» были рассмотрены в теории когнитивного опосредования действия (модели обоснованного действия) А. Айзена и М. Фишбайна [Aizen L , Fishbein М., 1980].

Авторы теории предположили, что основное влияние на пове­дение оказывают именно намерения (интенции) человека. При этом сами намерения определяются двумя факторами: первый - это аттитюд по отношению к поведению, а второй - субъективные нормы поведения человека (восприятие социального влияния).

Аттитюд по отношению к намерению, в свою очередь, будет зависеть от представлений человека о том, к каким последствиям приведут его действия, а также от оценки этих последствий, т.е. аттитюд по отношению к поведению определяется ожидаемым ре­зультатом (в частности, степенью вероятности достижения этого результата) и оценкой его пользы для человека.

Например, у человека есть намерение купить телевизор. Это на­мерение будет зависеть от уста-новки на покупку того или иного те­левизора. Установка, в свою очередь, определяется рядом ожида-ний последствий от поведения (в данном случае покупки телевизора марки «А»). При этом могут учи-тываться различные характеристики этого телевизора, вероятность их проявления и степень их поль-зы. Напри­мер, может учитываться такой параметр телевизора марки «А», как длительность его рабо-ты без поломок. При этом оценивается вероят­ность проявления этой характеристики и то, насколько это может быть выгодно для человека. Общее отношение (аттитюд) к покупке телевизора будет определено при учете и оценке всех важных для покупателя параметров выбранного им телевизора.

Кроме аттитюда, на намерение совершить определенное действие, как уже было сказано, оказывает влияние субъективная норма - восприятие социального давления на поведение . Она, в свою очередь, складывается из убеждения, что определенные люди или группы ожида­ют такого поведения, и желания человека следовать этим ожиданиям . Продолжая пример с покупкой телевизора, можно сказать, что на намерение его купить будут влиять убеждения человека о том, что, например, его семья (жена, дети, теща и т.д.) ждет от него такого действия - купить новый телевизор марки «А», а также будет влиять желание человека следовать их требованиям и ожиданиям.

И наконец, намерение совершить какое-либо действие может определяться важностью для человека установочных и норматив­ных соображений. При этом М. Фишбайн и А. Айзен полагали, что значимость аттитюдов и субъективных норм может быть неодина­кова и изменяться в зависимости от некоторых личностных (или индивидуальных) характеристик, а также и от ситуации [Fishbein М., Aizen I ., 1975 ].

В общем виде модель обоснованного действия представлена на рис. 10.2.

Итак, в основе модели «обоснованного действия» лежит мысль об осознании и проработке человеком информации о последствиях действий, оценке этих последствий, а также своих представле­ний о целесообразности поведения с точки зрения других людей. Она неоднократно была проверена во множестве эмпирических исследований и апробировалась на практике.

Рис. 10.2. Теория когнитивного опосредования действия (

Социальная установка - ориентация индивида на определенный социальный объект, выражающая предрасположенность действовать определенным образом в отношении этого объекта. Социальная установка превращается в активную деятельность под влиянием мотива.

Социальная установка (Д.Н. Узнадзе) - целостное динамическое состояние субъекта, состояние готовности к определенной активности, состояние, которое обусловливается двумя факторами: потребностью субъекта и соответствующей объективной ситуацией.

Основное положение социальной установки таково: возникновению сознательных психических процессов предшествует состояние, которое ни в какой степени нельзя считать непсихическим, только физиологическим состоянием. Это состояние мы называем установкой - готовностью к определённой активности, возникновение которой зависит от наличия следующих условий:

От потребности, актуально действующей в данном организме;

От объективной ситуации удовлетворения этой потребности.

Это - два необходимых и вполне достаточных условия для возникновения установки - вне потребности и объективной ситуации её удовлетворения никакая установка не может актуализироваться, и нет случая, чтобы для возникновения какой-нибудь установки было бы необходимо дополнительно ещё какое-нибудь новое условие.

Установка представляет собой первичное, целостное, недифференцированное состояние. Это не локальный процесс - для него скорее характерно состояние иррадиации и генерализации. Несмотря на это, основываясь на данных экспериментального исследования установки, мы имеем возможность характеризовать её с различных точек зрения.

Прежде всего, оказывается, что установка в начальной фазе обычно выявляется в форме диффузного, недифференцированного состояния и, чтобы получить определённо дифференцированную форму, становится необходимым прибегнуть к повторному воздействию ситуации. На той или иной ступени такого рода воздействия установка фиксируется, и отныне мы имеем дело с определённой формой фиксированной установки. Установка вырабатывается в результате воздействия на субъекта ситуаций, дифферентных в количественном или качественном отношениях, причём значительной разницы между ними не обнаруживается и закономерность активности установки в обоих случаях остаемся в существенных чертах одной и той же. Эта закономерность проявляется в различных направлениях, и она с разных сторон характеризует состояние установки субъекта. Мы видели, что фиксация установки, так же как и её дифференциация, реализуется не одинаково быстро (степень возбудимости установки). Мы видели также, что процесс затухания протекает с определённой закономерностью, он проходит ряд ступеней и только в результате этого достигает состояния ликвидации. Однако в данном случае выявляется и факт индивидуальных вариаций: с точки зрения полноты ликвидации различается установка статическая и динамическая и с точки зрения её постепенности - установка пластическая и грубая. Следует отметить, что и постоянство фиксированной установки не всегда одинаково: она по преимуществу лабильна или, наоборот, стабильна.

В 1942 г. М. Смитом была определена трехкомпонентная структура установки:

1. Когнитивный компонент – осознание объекта социальной установки (на что направлена установка).
2. Эмоциональный. компонент (аффективный) – оценка объекта установки на уровне симпатии и антипатии.
3. Поведенческий компонент – последовательность поведения по отношению к объекту установки.

Если эти компоненты согласованы между собой, то установка будет выполнять регулирующую функцию.

А в случае рассогласования установочной системы, человек ведет себя по-разному, установка не будет выполнять регулирующую функцию.

В западной социальной психологии был введен термин «аттитюд», ему дали определение «состояние сознания индивида относительно некоторой ценности социального характера». Новое понятие социальной установки «аттитюд» спровоцировало бум исследований. Ученым (Тернстоуну) удалось научным путем определить функции аттитюдов:

1) приспособительная (адаптивная) - аттитюд направляет субъекта к тем объектам, которые служат достижению его целей;

2) функция знания - аттитюд дает упрощенные указания относительно способа поведения по отношению к конкретному объекту;

3) функция выражения (функция саморегуляции) -аттитюд выступает как средство освобождения субъекта от внутреннего напряжения, выражения себя как личности;

4) функция защиты - аттитюд способствует разрешению внутренних конфликтов личности.
Источник: Узнадзе Д.Н., Психология установки, СПб, 2001 г., «Питер», с. 131-132.
13.Теория когнитивного диссонанса

Теория когнитивного диссонанса была предложена Леоном Фестингером в 1957 г. Она объясняет конфликтные ситуации, которые нередко возникают «в когнитивной структуре одного человека». Теория когнитивного диссонанса - одна из «теорий соответствия», основывающихся на приписывании личности стремления к связному и упорядоченному восприятию своего отношения к миру. Понятие «когнитивный диссонанс» впервые введено для объяснения изменений мнений, убеждений как способа устранения смысловых конфликтных ситуаций.

В теории когнитивного диссонанса логически противоречивым знаниям об одном и том же предмете приписывается статус мотивации , призванной обеспечить устранение возникающего при столкновении с противоречиями чувства дискомфорта за счёт изменения существовавших знаний или социальных установок. Считается, что существует комплекс знаний об объектах и людях, названный когнитивной системой, который может быть разной степени сложности, согласованности и взаимосвязанности. При этом сложность когнитивной системы зависит от количества и разнообразия включенных в неё знаний. По классическому определению Л. Фестингера, когнитивный диссонанс - это несоответствие между двумя когнитивными элементами (когнициями) - мыслями, опытом, информацией и т. д. - при котором отрицание одного элемента вытекает из существования другого, и связанное с этим несоответствием ощущение дискомфорта, иначе говоря, чувство дискомфорта возникает при столкновении в сознании логически противоречивых знаний об одном и том же явлении, событии, объекте. Теория когнитивного диссонанса характеризует способы устранения или сглаживания этих противоречий и описывает то, как это делает человек в типичных случаях.

Сам Фестингер начинает изложение своей теории с такого рас­суждения: замечено, что люди стремятся к некоторой согласован­ности как желаемому внутреннему состоянию. Если возникает про­тиворечие между тем, что человек знает, и тем, что он делает, то это противоречие стремятся как-то объяснить и, скорее всего, представить его как непротиворечие ради того, чтобы вновь дос­тичь состояния внутренней когнитивной согласованности. Далее Фестингер предлагает заменить термины - «противоречие» на «дис­сонанс», а «согласованность» на «консонанс», поскольку эта пос­ледняя пара терминов кажется ему более «нейтральной», и теперь сформулировать основные положения теории.

Леон Фестингер формулирует две основные гипотезы своей теории :

1. В случае возникновения диссонанса индивид будет всеми силами стремиться снизить степень несоответствия между двумя своими установками, пытаясь достичь консонанса (соответствия). Это происходит вследствие того, что диссонанс рождает «психологический дискомфорт».

2. Вторая гипотеза, подчеркивая первую, говорит о том, что, стремясь снизить возникший дискомфорт, индивид будет стараться обходить стороной такие ситуации, в которых дискомфорт может усилиться.

Диссонанс может появиться по различным причинам:

1. Диссонанс может возникнуть по причине логической несовместимости . Если индивид полагает, что в ближайшем будущем человек высадится на Марс, но при этом считает, что люди до сих пор не в состоянии сделать космический корабль, пригодный для этой цели, то эти два знания являются диссонантными по отношению друг к другу. Отрицание содержания одного элемента следует из содержания другого элемента на основании элементарной логики.

2. Диссонанс может возникнуть по причине культурных обычаев . Если человек на официальном банкете берет рукой ножку цыпленка, знание того, что он делает, является диссонантным по отношению к знанию, определяющему правила формального этикета во время официального банкета. Диссонанс возникает по той простой причине, что именно данная культура определяет, что прилично, а что нет. В другой культуре эти два элемента могут и не быть диссонантными.

3. Диссонанс может возникать тогда, когда одно конкретное мнение входит в состав более общего мнения. Так, если человек - демократ, но на данных президентских выборах голосует за республиканского кандидата, когнитивные элементы, соответствующие этим двум наборам мнений, являются диссонантными по отношению друг к другу, потому что фраза «быть демократом» включает в себя, по определению, необходимость поддержания кандидатов демократической партии.

4. Диссонанс может возникать на основе прошлого опыта . Если человек попадает под дождь и, однако, надеется остаться сухим (не имея при себе зонта), то эти два знания будут диссонантными по отношению друг к другу, поскольку он знает из прошлого опыта, что нельзя остаться сухим, стоя под дождем. Если бы можно было представить себе человека, который никогда не попадал под дождь, то указанные знания не были бы диссонантными.

Существует три способа уменьшения диссонанса .

1. Изменение поведенческих элементов когнитивной структуры . При­мер: человек собрался на пикник, но пошел дождь. Возникает диссонанс - несоответствие «представления о пикнике» и «зна­ния о том, что плохая погода». Уменьшить диссонанс или даже воспрепятствовать ему можно, отказавшись от участия в пикнике. Здесь проявляется та двусмысленность, о которой речь шла выше. В общей форме данный способ уменьшения диссо­нанса определяется как изменение когнитивного элемента, от­носящегося к поведению (т.е. некоторого суждения, например: «я еду на пикник»), при изложении же примера фигурирует уже не просто изменение элемента когнитивной структуры, но изменение реального поведения, рекомендация определенного действия- остаться дома. Складывается впечатление, что диссонанс выступает здесь как мотивирующий фактор поведения, но, строго говоря, аргумент к поведению здесь не вполне законен: ведь речь - в теоретическом плане - постоянно идет о несоответствиях между двумя элемента­ми знания (или мнениями, или убеждениями), т.е. двумя когни­тивными элементами. Поэтому, с точки зрения общих принципов теории, более точна формулировка, гласящая, что уменьшить дис­сонанс можно, изменив один из когнитивных элементов, следо­вательно, исключив из когнитивной структуры утверждение «я еду на пикник», заменив его другим суждением - «я не еду на пик­ник». Здесь относительно реального поведения просто ничего не говорится, что вполне «законно», если оставаться в пределах пред­ложенной теоретической схемы. Конечно, следует предположить, что вслед за изменением когниций наступит изменение поведе­ния, но связь между этими двумя этапами еще нужно исследовать. В соответствии же со строгим определением сущности диссонанса надо признать, что он выступает вовсе не как фактор, мотивиру­ющий поведение, но лишь как фактор, мотивирующий измене­ния в когнитивной структуре. Особенно отчетливо это проявляет­ся, когда рассматривается второй способ уменьшения диссонанса.

2. Изменение когнитивных элементов, относящихся к среде. При­мер: человек купил автомобиль, но он желтого цвета, и друзья пренебрежительно называют его «лимон». В когнитивной струк­туре купившего возникает диссонанс между осознанием факта приобретения дорогой вещи и отсутствием удовлетворения, вызванным насмешками. «Мнение друзей» в данном случае - «элемент среды». Как изменить этот когнитивный элемент? Рекомендация формулируется так: нужно убедить (выделено нами. - Авт.) друзей, что автомобиль - совершенство. Как видно, это не изменение среды как таковой (собственно, когнитивистская позиция здесь присутствует уже при самом опре­делении «среды» как некоего когнитивного образования - совокупности мнений, убеждений и др.), т.е. отнюдь не поведен­ческая активность, а противопоставление мнения мнению, пе­ределывание мнения, т.е. известная активность только в облас­ти когнитивной сферы.

3. Добавление в когнитивную структуру новых элементов, лишь таких, которые способствуют уменьшению диссонанса. Обыч­но здесь вновь используется пример с курильщиком, который не бросает курить (не изменяет когниций, относящиеся к по­ведению), не может изменить когниций, относящиеся к среде (не может замолчать научные статьи, направленные против курения, «страшные» рассказы очевидцев), и тогда начинает подбирать специфическую информацию: например, о пользе фильтра в сигаретах, о том, что такой-то курит двадцать лет, а вон какой здоровяк, и т.д. Феномен, описанный здесь Фестингером, вообще говоря, известен в психологии под назва­нием «селективная экспозиция» и может быть рассмотрен как фактор, мотивирующий лишь определенную «когнитивную» активность. Поэтому нельзя переоценивать того упоминания о мотивирующей роли диссонанса, которое мы находим в тео­рии Фестингера.

Формирование социальных установок Личности отвечает на вопрос: как усвоенный социальный опыт преломлен Личностью и конкретно проявляет себя в ее действиях и поступках?

Понятие, которое в определенной степени объясняет выбор мотива, есть понятие социальной установки.

Существует понятие установка и аттитюд – социальная установка.

Установка рассматривается общепсихологически – готовность сознания к определенной реакции, бессознательный феномен (Узнадзе).

Аттитюд в ХХ в. (1918 г.) предложили Томас и Знанецкий . Психологическое переживание человеком ценностей, значения, смысла социальных объектов. Способность обобщенно оценивать окружающий мир.

Традиция изучения социальных установок сложилась в западной социальной психологии и социологии. В западной социальной психологии для обозначения социальных установок используется термин «аттитюд».

Понятие аттитюда было определено как «психологическое переживание индивидом ценности, значения, смысла социального объекта », или как «состояние сознания индивида относительно некоторой социальной ценности ».

Аттитюд понимался всеми как:

• - определенное состояние сознания и НС;
• - выражающее готовность к реакции;
• - организованное;
• - на основе предшествующего опыта;
• - оказывающее направляющее и динамическое влияние на поведение.

Таким образом, были установлены зависимость аттитюда от предшествующего опыта и его важная регулятивная роль в поведении.

Функции аттитюдов:

1. Приспособительная (утилитарная, адаптивная) – аттитюд направляет субъекта к тем объектам, которые служат достижению его целей.
2. Функция знания – аттитюд дает упрощенные указания относительно способа поведения по отношению к конкретному объекту.
3. Функция выражения (ценности, саморегуляции) – аттитюд выступает как средство освобождения субъекта от внутреннего напряжения, выражения себя как личности.
4. Функция защиты – аттитюд способствует разрешению внутренних конфликтов Личности.

Через усвоение установок происходит социализация .

Выделяют:

1. Базовые – система убеждений (ядро Личности). Формируется в детстве, систематизируется в подростковом возрасте, а оканчивается в 20 – 30 лет, а затем не меняется и выполняет регулирующую функцию.
2. Периферийные – ситуативные, могут меняться от социальной обстановки.

Установочная система – это система базовых и периферийных установок. Она индивидуальна для каждого человека.

В 1942 г. М. Смитом была определена трехкомпонентная структура установки:

1. Когнитивный компонент – осознание объекта социальной установки (на что направлена установка).
2. Эмоциональный. компонент (аффективный) – оценка объекта установки на уровне симпатии и антипатии.
3. Поведенческий компонент – последовательность поведения по отношению к объекту установки.

Если эти компоненты согласованы между собой, то установка будет выполнять регулирующую функцию.

А в случае рассогласования установочной системы, человек ведет себя по-разному, установка не будет выполнять регулирующую функцию.

!Социальная установка (аттитюд) – это определенное состояние сознания, основанное на предыдущем опыте, регулирующее отношение и поведение человека.
Признаки социальной установки:
1) социальный характер объектов, с которыми связаны отношение и поведение человека;
2) осознанность этих отношений и поведения;
3) эмоциональный компонент этих отношений и поведения;
4) регулятивная роль социальной установки.
Функции аттитюда:
1) автомативная – упрощение контроля сознания за деятельностью в стандартных, ранее встречавшихся ситуациях;
2) адаптивная – направление субъекта к тем объектам, которые служат достижению его целей;
3) защитная – способствует разрешению внутренних конфликтов личности;
4) когнитивная – установка помогает выбрать способ поведения по отношению к конкретному объекту;
5) регулятивная – средство освобождения субъекта от внутреннего напряжения;
6) ригидная – установка затрудняет приспособление к новым ситуациям;
7) стабилизирующая – установка определяет устойчивый, последовательный, целенаправленный характер деятельности, в изменяющихся ситуациях.
Структура социальной установки :
1) когнитивный, содержащий знание, представление о социальном объекте;
2) аффективный, отражающий эмоционально-оценочное отношение к объекту;
3) поведенческий, выражающий потенциальную готовность личности реализовать определенное поведение по отношению к объекту.
Уровни установок:
1) просто установки, регулирующие поведение на простейшем, преимущественно бытовом уровне;
2) социальные установки;
3) базовые социальные установки, отражающие отношение индивида к его основным сферам жизнедеятельности (профессия, общественная деятельность, увлечения и т. п.);
4) инструментальную функцию, (приобщение индивида к системе норм и ценностей данной социальной среды).
Установка регулирует деятельность на трех иерархических уровнях:
1) смысловом – установки носят обобщенный характер и определяют отношения личности к объектам, имеющим личностное значение для индивида;
2) целевом – установки определяют относительно устойчивый характер протекания деятельности и связаны с конкретными действиями и стремлением человека довести начатое дело до конца;
3) операциональном – установка способствует восприятию и интерпретации обстоятельств на основе прошлого опыта субъекта в подобной ситуации, прогнозированию возможностей адекватного и эффективного поведения и принятию решения в конкретной ситуации.

3 Перцептивная защита

Первоначально феномен перцептивной защиты был открыт и описан Дж. Брунером и др. как способ, с помощью которого человек ограждает себя от восприятия угрожающих ему стимулов и стимулов, травмирующих его переживания. Такое «ограждение» не означает, что индивиду свойственно вообще обойти тот стимул, который несет ему угрозу. Речь идет о другом. Во-первых, было установлено, что у человека существует иерархия порогов различения разных стимулов, во-вторых, было доказано, что феномен перцептивной защиты важен для понимания мотивации перцептивного процесса. Перцептивная защита поэтому может быть истолкована в данном случае как попытка игнорировать какие-то черты воспринимаемого объекта и как попытка выстроить определенную преграду его воздействию на субъекта познания.

Для этого важно учесть три важные характеристики перцептивной защиты, описанные в общей психологии: 1) эмоционально беспокоящие или пугающие стимулы имеют более высокий порядок распознавания, чем нейтральные; 2) в этом случае как бы «вытягиваются» замещающие когниции, которые предотвращают распознавание угрожающих сигналов; 3) часто защита выстраивается, если даже сигнал нераспознан: индивид от него как бы «закрывается». Из этого Брунер и Постмен сформулировали принципы селективности восприятия, среди которых в нашем контексте нужно упомянуть два: принцип защиты (стимулы, противоречащие ожиданиям субъекта или несущие потенциально враждебную информацию, узнаются хуже и подвергаются большему искажению) и принцип настороженности (стимулы, угрожающие целостности индивида, могущие привести к серьезным нарушениям в психическом функционировании, распознаются быстрее прочих). В обыденной жизни наличие таких механизмов доказывается существованием так называемых «слов-табу». Хороший пример этого находим у Л. Толстого в «Анне Карениной», когда в трудной для нее ситуации она предпочитает не говорить с Вронским о том, что на самом деле ее глубоко волнует и представляет для нее несомненную опасность - о разрыве с ним («Не будем, не будем говорить об этом...»). Здесь налицо введение «табу» на определенную тему, т.е. попытка «закрыться» от угрожающего стимула.

Перцептивная защита может быть определена в рамках психологии социального познания как изменение порога осознания социально значимого материала. Она проявляет себя в достаточно неожиданных формах. Примером этого является обозначенный Г. Олпортом «принцип последней попытки» - стремление человека в сложных для него обстоятельствах «цепляться» до последнего за какую-то привычную истину, отгораживая ее от идущих извне каких-либо угроз. Этот принцип действует, в частности, при восприятии своей и «чужой» группы. Сформированное раз представление о какой-либо группе человеку свойственно удерживать как можно дольше, сохранять ранее осуществленную категоризацию. В сложных социальных условиях, например при межгрупповых (межнациональных) конфликтах, человек стремится как бы упростить свой выбор, для чего и ставит заслон новой информации. Принцип последней попытки особенно отчетливо доказывает свое существование в устойчивости существующих у человека стереотипов - и здесь проявляется стремление отдать предпочтение той информации, которая соответствует уже устоявшимся взглядам. В общем же плане принцип последней попытки представляется также одним из способов перцептивной защиты, что было доказано и в ряде экспериментальных исследований.

Другим специфическим проявлением феномена перцептивной защиты в процессе социального познания является открытый М. Лернером феномен «веры в справедливый мир» . Его суть заключается в том, что человек не хочет верить в то, что лично с ним без его вины может случиться что-то «плохое», ибо мир «справедлив». Жить в убежденности, что без вины ты никогда не будешь наказан, естественно легче. И это ощущение психологического комфорта заставляет отгораживаться от той информации, которая грозит этот комфорт разрушить.

Вера в справедливый мир была продемонстрирована в эксперименте, где четыре испытуемых вносят равный вклад в игру. Награждается же случайно выбранный экспериментатором. При опросах участников и наблюдателей о том, кто внес наибольший вклад, называют, как правило, награжденного. Побеждает «справедливость»: раз награжден, значит за дело. То есть люди верят в то, что есть соответствие между тем, как они ведут себя, и наградами (наказаниями), получаемыми за это.

Идея справедливости прилагается и к себе, и к другому. При этом «невиновность» жертвы разрушает веру в справедливый мир и отсюда часто - антипатия к жертве («значит, по заслугам»). В эксперименте М. Лернера и К. Симмонс испытуемые наблюдали, как ударами тока был наказуем человек, дающий неправильные ответы на вопросы экспериментатора [см. 14, с. 371]. Никакого сочувствия к жертве у испытуемых не возникало; напротив, было продемонстрировано негативное отношение к ней. Аналогичные результаты были получены и в эксперименте М. Лернера и Дж. Меттьюза, осуществленного в русле общих идей психологической теории справедливости . Двум его участникам было предложено бросить жребий, кто из них в ходе эксперимента будет подвергаться ударам тока, а кто будет работать в комфортных условиях. В одном случае испытуемый тянул жребий и узнавал, что будет наказан током его партнер. В другом случае тот же испытуемый узнавал, что партнер уже вытащил «плохой» жребий. Когда после этих двух попыток испытуемого попросили описать жертву, то описания носили различный характер. В первом случае испытуемый полагал, что именно он «виновен» в наказании партнера, так как вытащил «хороший» жребий, а партнеру достался «плохой»; при этом жертва описывалась негативно («раз я выиграл, значит, я не должен быть наказан, а ему - уж такая судьба»). Во втором случае жертва получала нейтральную оценку: сам вытащил наказание, сам и виноват. Так или иначе, при всех обстоятельствах «вера в справедливый мир сохранялась».

«Защита», возникающая у субъекта в данном случае, заставляет его не верить в то, что тебя самого может постигнуть несчастье: утверждается мысль, что раз жертву постигло такое несчастье, значит, она сама «виновата». Это вытекает из убеждения, что мир справедлив и в нем каждый получает то, что заслужил. Если же кто-то явился жертвой, следовательно, тому есть причина, хотя, может быть, и неизвестная нам. Подобная логика рассуждения дополняется феноменом, который назван «эффект заднего ума», когда человек после ознакомления с результатом какого-либо события радостно заявляет: «Я так и знал!» Это способствует укреплению уверенности в своей собственной правоте. Аналогичная «правота» ощущается и в недоверии или даже в осуждении жертвы.

Естественно, такая вера в справедливый мир - достояние достаточно наивного наблюдателя, но, коль скоро исследуется процесс познания социального мира обыденным человеком, феномен должен быть учтен. Житейская практика дает много примеров существования его. Так, в годы сталинских репрессий, когда практически каждый мог оказаться в руках НКВД, многие люди наивно полагали, что сажают только за что-то: если я не замешан ни в каких заговорах, то меня минует сия чаша. Теперь хорошо известно, сколь многие поплатились за веру в такую «справедливость».

На основании такой наивной веры складывается тенденция приписывать злодеяния жертвам, а различные положительные (успешные) действия - «позитивным» персонажам. Если же вдруг выясняется, что жертва невиновна, то это разрушает веру в справедливый мир, «ценность» жертвы при этом снижается. Тогда для восстановления веры в «справедливость» еще более обостряется отвержение невинной жертвы. В современной науке виктимологии специально исследуются случаи, когда определенный тип людей чаще других оказывается жертвой. Несомненно, что важным фактором такого явления становится использование феномена «веры» как самими субъектами, так и их окружением. Есть любопытные наблюдения относительно того, как изменяется отвержение невинной жертвы в зависимости от позиции самого субъекта познания (наблюдающего жертву). Если жертва страдает относительно продолжительное время и ожидает продолжения своих страданий, негативная ее оценка очень сильна (по принципу - «значит, за дело»). Если же индивид, наблюдающий жертву, может вмешаться и предотвратить дальнейшие страдания жертвы, то он будет оценивать ее менее негативно. Логика рассуждения здесь, по-видимому, такова: жертва невиновна, я помог доказать ее невиновность, следовательно, справедливость восстановлена и теперь жертва не нуждается в полном ее отвержении.

Значимость веры в справедливый мир, как разновидность перцептивной защиты, играет большую роль в выборе стратегии поведения. Тем большее значение имеет разрушение этой веры. Важным следствием его является открытый М. Селигменом феномен «выученной беспомощности» [см. 98]. Первоначально этот феномен был выявлен на экспериментах с животными (лошади на скачках, постоянно наказываемые и за плохие, и за относительно хорошие результаты, утрачивали всякую мотивацию улучшать свои достижения). Позже было установлено, что «выученная беспомощность» может быть свойственна и людям. Она возникает тогда, когда человек осознает, что он не в состоянии ни прогнозировать, ни контролировать результат своих действий. Получаемая извне информация оказывается недостаточной для того, чтобы добиться результата, зависящего от нас. А если что-то непредсказуемо, то независимо от наших усилий может произойти и что-то нежелательное. Возникает ситуация, описанная Л. Кэрроллом в сказке

«Алиса в стране чудес»: за что бы Алиса ни бралась, все оказывается «не таким», как ожидалось. Человек, оказавшийся в такой ситуации, усваивает «беспомощность»: он начинает вести себя как жертва - пассивно и неэнергично. Неверие в свои силы, молчаливое согласие с тем, что ничего нельзя предпринять, - также разновидность утраты веры в справедливый мир.

Наступление такого состояния тесно связано с рядом уже рассмотренных познавательных процессов. Оказалось, что «выученная беспомощность» определенным образом зависит от атрибутивного стиля личности. Из трех атрибутивных стилей: пессимистического, оптимистического и нереалистично оптимистического - первый чаще всего приводит к тому, что человек обращается к внешнему локусу контроля (становится экстерналом). Это ведет к отказу от желания что-то изменить и вообще к отсутствию веры в принципиальную возможность изменить что-либо. В данной ситуации человек привыкает к беспомощности: определенный стиль работы с социальной информацией, разрушение защиты от негативной информации порождают особый тип поведения.

Включенность атрибутивного стиля в возникновение «выученной беспомощности», однако, оказывается более сложной. В ряде экспериментов показано, что не только приписывание внешних причин событиям приводит к ощущению беспомощности. Это можно продемонстрировать на относительно простом примере. Если студент не сдает подряд два экзамена, к которым он готовился по-разному (к первому очень тщательно, читая дополнительную литературу, а к другому - едва просмотрев конспекты лекций), то он легко может впасть в состояние синдрома «выученной беспомощности»: абсолютное невезение налицо, его собственные усилия ничего не меняют в результате, ситуацию он контролировать не может. Естественно, что он может по-разному объяснить причину случившегося, т.е. приписать причину разным факторам. Если он обращается к внешним факторам («многие не сдали»), то ощущение беспомощности будет поддержано. Но если он обратится к внутренним причинам («я такой невезучий»), то это также может породить чувство беспомощности. Следовательно, один лишь атрибутивный стиль не объясняет всего комплекса проблем возникновения «выученной беспомощности». Большое значение имеют и другие индивидуальные психологические особенности человека, а также черты его личности.

Огромную роль в возникновении феномена «выученной беспомощности» играет общая позиция человека в реальных жизненных ситуациях, в частности особенности процесса социализации: насколько часто ребенок на протяжении своей жизни попадал в ситуацию, когда получал доказательства безнадежности своих попыток изменить что-либо. Приобретенная же «выученная беспомощность» оказывает влияние на дальнейшую линию поведения человека, будь то успешность в образовании, в излечении пациентов, в защите своих прав при безоснованных обвинениях. «Чисто» психологический феномен, каковым является «выученная беспомощность», оказывается включенным в сложный процесс социального познания и социального действия.

Широкое распространение веры в справедливый мир как одного из способов психологической защиты, как мы видели, основывается на безусловной желательности для человека когнитивного соответствия, поскольку при его наличии жизнь представляется более предсказуемой в плане тех поступков, которые помогают человеку выжить. Это желание стабильности обусловливает и применение «принципа последней попытки».

Распространенность веры в справедливый мир и тяжелые переживания последствия ее разрушения - явления того же порядка. Понятно, что мечта о стабильности социального мира отнюдь не всегда подкрепляется реальностью. И тогда могут возникнуть два варианта значения указанных факторов в социальном познании:

или еще больший отрыв «картины» реального мира от его образа, сконструированного в голове, или, напротив, стремление достичь желаемой стабильности и в реальном мире. Но это уже вопрос о связи познания и действия, детерминантом решения которого не может быть лишь совокупность чисто психологических факторов.

Буквально выражение, предложенное С. Фиске, - « schema - triggered affect », но, как всегда бывает со сложными, сугубо авторскими образными выражениями, нахождение точного эквивалента на другом языке весьма затруднительно.

· Самоотношение – как сумма частных самооценок, связанных с различными аспектами Я-концепции.

· Самоотношение – как интегральная самооценка частных аспектов, взвешенных по их субъективной значимости. Самоотношение – как иерархическая структура, включающая частные самооценки, интегрированные по сферам личностных проявлений и в комплексе составляющие обобщенное "Я", которое находится на верху иерархии. Так, Р. Щавельзон предложил модель такого рода: обобщенная самооценка находится на вершине иерархии и может быть разделена на академическую и неакадемическую (связанную или несвязанную с успехами в учебе). Последняя подразделяется на физические, эмоциональные и социальные аспектыо мнению Д.А.Леонтьева 85 , самопринятие является частью более широкого понятия – самоотношения . Наиболее поверхностным проявлением самоотношения выступает самооценка – общее положительное или отрицательное отношение к себе. Однако просто одним знаком самоотношение не опишешь. Во-первых, следует различать самоуважение – отношение к себе как бы со стороны, обусловленное какими-то моими реальными достоинствами или недостатками – и самопринятие непосредственное эмоциональное отношение к себе, не зависящее от того, есть ли во мне какие-то черты, объясняющие это отношение. Нередко встречается высокое самопринятие при сравнительно низком самоуважении или наоборот. Во-вторых, не менее важными характеристиками самоотношения, чем его оценочный знак, являются степень его целостности, интегрированности, а также автономности, независимости от внешних оценок. Личность формируется на основе врожденных биологических предпосылок и приобретенного в процессе жизни социального опыта, а также активной предметной деятельности. Личность относительно устойчива, но, одновременно, она изменяется в результате адаптации к постоянно меняющейся среде.

Поскольку и биологические предпосылки, и индивидуальный опыт неповторимы, каждая личность также индивидуальна и неповторима. Она имеет уникальную структуру, в которой объединяются все психологические свойства данного человека. Однако имеются и общие закономерности, позволяющие исследовать, понимать и частично изменять личность.

В структуре личности можно выделить три составляющие, содержание которых свидетельствует о ее зрелости:

1) Познавательная составляющая - включает представления человека о себе, других и мире; зрелая здоровая личность отличается тем, что:

• оценивает себя как активного субъекта жизнедеятельности, совершающего свободные выборы и несущего за них ответственность;
• воспринимает других людей как уникальных и равноправных участников процесса жизнедеятельности;
• воспринимает мир как постоянно изменяющееся, а потому всегда новое и интересное пространство для реализации своих возможностей.

2) Эмоциональная составляющая зрелой здоровой личности включает:

• способность доверять своим ощущениям и рассматривать их как основу для выбора поведения, т. е. уверенность в том, что мир действительно таков, каким представляется и сам человек способен принимать и осуществлять правильные решения;
• принятие себя и других, искренний интерес к другим людям;
• заинтересованность в восприятии мира, прежде всего - его позитивных сторон;
• способность переживать сильные положительные и отрицательные эмоции, соответствующие реальной ситуации.

3) Поведенческая составляющая состоит из действий по отношению к себе, другим людям и миру. У зрелой здоровой личности:

• действия направлены на самопознание, саморазвитие, самореализацию;
• по отношению к другим поведение основано на доброжелательности и уважении их личности;
• по отношению к миру поведение направлено на преумножение, а иногда и восстановление его ресурсов за счет своей творческой деятельности в процессе самореализации и бережное обращение с уже имеющимися.

В строении личности можно выделить четыре уровня:

1. Низший уровень составляет биологическая основа, в которую входят возрастные, половые свойства психики, врожденные свойства нервной системы и темперамент. Этот уровень почти не поддается сознательной саморегуляции и тренировке.
2. Следующий уровень организации личности включает индивидуальные особенности психологических процессов человека, т. е. индивидуальные проявления памяти, восприятия, ощущений, мышления, эмоций, способностей. Этот уровень зависит как от врожденных факторов, так и от индивидуального опыта, от тренировки, развития, совершенствования этих качеств.
3. Третий уровень личности составляет ее индивидуальный социальный опыт, в который входят приобретенные человеком знания, навыки, умения и привычки. Они имеют социальный характер, формируются в процессе общения, совместной деятельности, обучения и, соответственно, могут быть изменены с помощью целенаправленной тренировки.
4. Высший уровень личности , внутренний стержень, составляют ее ценностные ориентации. Самое простое определение ценностных ориентации - идеальные представления о хорошем. В более общем смысле ценностные ориентации - это основания для субъективной (внутренней, своей собственной) оценки действительности, способ разделения объектов по субъективной значимости. Всякая вещь или явление приобретают личностный смысл постольку, поскольку соответствуют или не соответствуют потребностям и ценностям конкретного человека.

Ценностные ориентации определяют общий подход человека к миру и самому себе, придают смысл и направление общественной позиции личности. Устойчивая и непротиворечивая их структура обусловливает такие качества личности, как цельность, надежность, верность определенным принципам и идеалам, способность к волевым усилиям во имя этих идеалов и ценностей, активность жизненной позиции, упорство в достижении целей. Очевидно, что ценностные ориентации независимой личности могут не совпадать с некоторыми из ценностей, существующих в общественном сознании.

Противоречивость в системе ценностей порождает непоследовательность в суждениях и поведении. Неразвитость, неопределенность ценностных ориентации являются признаками инфантилизма, господства внешних стимулов над внутренними побуждениями в структуре личности. Таким личностям относительно легко внушить все, что угодно, и их легко склонить к какому угодно поведению под видом личной или общественной пользы.

Ценностные ориентации оказывают влияние на устойчивую систему влечений, желаний, интересов, склонностей, идеалов и взглядов, а также на убеждения человека, его мировоззрение, самооценку и особенности характера. Ценностные ориентации формируются на основании всего жизненного опыта человека, но осознаются только частично. Их целенаправленная коррекция возможна в результате серьезного тренинга и влечет за собой перестройку всей личности.

В обществе поведение человека развертывается не стихийно, а в рамках социальных ролей. Роли - это устойчивые места в системе отношений с другими людьми (например: студент, преподаватель, жена, покупатель и т. д.).

На основе самосознания у человека формируется «Я-образ» («Я-концепция») - то, как индивид себя видит и хочет видеть. «Я-образ» включает представление личности о себе, своих физических и психологических особенностях: внешности, способностях, интересах, склонностях, самоуважении, уверенности в себе и т.д. На основании «Я-образа» человек отличает себя от внешнего мира и от других людей. Я-образ» в целом включает три главных измерения : наличное «Я» (каким человек видит себя в данный момент), желаемое «Я» (каким хотел бы себя видеть), представляемое «Я» (каким он показывает себя другим). Все три измерения сосуществуют в личности, обеспечивая ее целостность и развитие.две формы «Я-образа» - реальную и идеальную . В данном случае «реальная форма» не значит, что этот образ соответствует реальности. Это представление личности о себе, о том, «какой я есть здесь и сейчас». Идеальный же «Я-образ» - это представление личности о себе в соответствии с желаниями, «каким я хотел бы быть»

С точки зрения значимости для общества и для личности отдельные социальные установки занимают в системе «неравноправное» положение и образуют своего рода иерархию. Этот факт нашел отражение в известной диспозиционной концепции регуляции социального поведения личности В.А. Ядова (1975). В ней выделены четыре уровня диспозиций как образований, регулирующих поведение и деятельность индивида. К. первому уровню отнесены просто установки (в понимании Д.Н. Узнадзе), регулирующие поведение на простейшем, преимущественно бытовом уровне; ко второму – социальные установки, которые, по мнению В. А. Ядова, вступают в действие на уровне малых групп; третий уровень включает общую направленность интересов личности (или базовые социальные установки), отражающую отношение индивида к его основным сферам жизнедеятельности (профессия, общественная деятельность, увлечения и т. п.); на четвертом, высшем уровне располагается система ценностных ориентации личности.

Несмотря на то, что В. А. Ядов пользуется такими понятиями, как диспозиция, направленность интересов личности и ценностные ориентации, его концепция не вступает в противоречие с теорией социальной установки. Сомнение вызывает лишь ограничение роли социальной установки вторым и третьим уровнями. Дело в том, что по своим психологическим функциям и структуре ценностные ориентации также являются социальными установками. Они включают в себя знание и оценку ценностей конкретного общества и соответствующее им поведение. Они действительно отличаются от других социальных установок, но лишь наиболее высокой социальной и личностной значимостью своих объектов, а по своей психологической природе они ничем не выделяются из общей системы социальных установок.

Для каждого отдельного индивида также существует собственная, субъективная иерархия социальных установок по критерию их психологической значимости только для него, которая не всегда совпадает с общественно признанной иерархией.

Для какого-то человека смыслом жизни и высшей ценностью является создание семьи и воспитание детей; а для другого на первом плане – построение карьеры любой ценой, что и составляет для него основную ценностную ориентацию в жизни.

По концепции В. А. Ядова, такие диспозиции справедливо относятся ко второму и третьему уровням, а по субъективным личностным критериям они оказываются высшими по своему значению для индивида. Объяснение и подтверждение такому подходу к проблеме иерархии социальных установок можно найти в концепции общих значений и личностных смыслов социальных объектов А.Н. Леонтьева (1972).

Из этой концепции видно, что один и тот же социальный объект (событие, процесс, явление и т. д.), имеющий однозначную интерпретацию с позиций ценностей и норм общества, приобретает различный личностный смысл для отдельных индивидов.

Следовательно, помимо диспозиционной концепции В. А. Ядова, критерием которой служит общественная значимость объектов социальных установок различного уровня, можно признать существование субъективных иерархий социальных установок, построенных по критерию их психологической и личной значимости для каждого конкретного индивида.

Таким образом, социальная установка, будучи сама системным образованием, включена в другие, более сложные системы, складывающиеся по разным признакам, и конечным регулятором поведения и деятельности личности оказывается взаимодействие этих сложных систем.

Личность, будучи субъектом общения в группе, занимая определенную позицию в социальной среде, проявляет оценочное, избирательное отношение к людям, что ее окружают.

Она сопоставляет, оценивает, сравнивает и выбирает лиц для взаимодействия и общения, учитывая возможности конкретной группы, собственные потребности, интересы, установки, опыт, которые в совокупности составляют конкретную ситуацию жизнедеятельности личности, предстают как социально-психологический стереотип ее поведения.

Сущность социальной установки

Особенности реагирования индивида на окружающую среду и ситуации, в которых он оказывается, связаны с действием феноменов, которые обозначают понятия "установка", "атитюд", "социальная установка" и проч.

Установка личности свидетельствует о ее готовности действовать определенным способом, что предопределяет скорость ее реагирования на ситуацию и некоторые иллюзии восприятия.

Установка - целостное состояние личности, выработанная на основе опыта готовность стойко реагировать на предполагаемые объекты или ситуации, выборочная активность, направленная на удовлетворение потребности.

Традиционно рассматривают установку как готовность к определенной активности. Эта готовность определяется взаимодействием конкретной потребности с ситуацией, ее удовольствием. Соответственно установки разделяют на актуальные (недифференцированные) и фиксированные (дифференцированные, произведенные в результате повторного воздействия ситуации, то есть базируются на опыте).

Важной формой установки является социальная установка (атитюд).

Атитюд (англ. attitude - отношение, установка) - внутреннее состояние готовности человека к действию, предшествует поведении.

Атитюд формируется на основании предварительного социально-психологического опыта, разворачивается на осознанном и неосознанном уровнях и регулирует (направляет, управляет) поведение индивида. Вел предопределяет устойчивую, последовательную, целенаправленную поведение в ситуациях, которые изменяются, а также освобождает субъекта от необходимости принимать решения и произвольно контролировать поведение в стандартных ситуациях, может быть фактором, который обусловливает инертность действия и тормозит приспособление к новым ситуациям, которые требуют изменения программы поведения.

Обратились к изучению этой проблемы американские социологи Уильям Айзек Томас и Флориан-Витольд Знанецький в 1918 p., которые рассматривали установку как феномен социальной психологии. Социальную установку они толковали как определенное психическое состояние переживания индивидом ценности, значения или смысла социального объекта. Содержание такого переживания предопределяют внешние, то есть локализованы в социуме, объекты.

Социальная установка -детерминированная прошлым опытом психологическая готовность индивида к определенному поведению в отношении конкретных объектов, к выработке его субъективных ориентаций как члена группы (общества) относительно социальных ценностей, объектов и тому подобное.

Такие ориентации обусловливают социально приемлемые способы поведения индивида. Социальная установка является элементом структуры личности и одновременно элементом социальной структуры. С точки зрения социальной психологии, она является фактором, способным преодолеть дуализм социального и индивидуального, рассматривая социально-психологическую реальность в ее целостности.

самыми Главными ее функциями является опережающая и регулятивная (готовность к действию, предпосылка действия).

По утверждению Г. Олпорта, установка является психонервовою готовностью индивида к реакции на все объекты, ситуации, с которыми он связан. Производя направляющем и динамическое влияние на поведение, она всегда зависима от прошлого опыта. Представление Олпорта о социальную установку как о индивидуальное образование существенно отличается от толкования ее В.-А. Томасом и Ф.-В. Знанецьким, которые считали этот феномен близким к коллективных представлений.

Важными признаками установки являются интенсивность аффекта (положительного или отрицательного) - отношение к психологическому объекта, ее латентность, доступность для прямого наблюдения. Измеряют ее на основании вербальных самоотчетов опрашиваемых, которые являются обобщенной оценкой личности собственного ощущения склонности или несклонности к конкретному объекту. Итак, атитюд - это мера ощущения, вызванного конкретным объектом ("за" или "против"). По такому принципу построены шкалы установок американского психолога Луиса Терстоуна (1887-1955), что является биполярным континуумом (совокупностью) с полюсами: "очень хорошо" - "очень плохо", "полностью согласен" - "не согласен" и тому подобное.

Структуру атитюда образуют когнитивный (познавательный), аффективный (эмоциональный) и конативний (поведенческий) компоненты (рис. 5). Это дает основания рассматривать социальную установку одновременно как знание субъекта о предмете и как эмоциональную оценку и программу действий относительно конкретного объекта. Много ученых усматривает противоречие между аффективным и другими ее компонентами - когнитивным и поведенческим, доказывая, что когнитивный компонент (знания об объекте) включает определенную оценку объекта как полезного

Рис. 5. в

или вредного, хорошего или плохого, а конативний - включает оценку действия в отношении предмета установки. В реальной жизни очень трудно отделить когнитивный и конативний компоненты от аффективного.

Это противоречие было выяснено в ходе исследования так называемого "парадокса Г. Лапієра" - проблемы взаимосвязи между атитюдами и реальным поведением, которые доказали беспочвенность утверждений о их совпадение.

Во второй половине XX века. выделились индивидуально-психологическая и социально-психологическая линии в понимании социальной установки. В рамках первой разворачиваются біхевіористські и когнітивістські исследования, вторая связана прежде всего с інтеракціоністською ориентацией и сосредоточено на исследовании социально-психологических механизмов и факторов, регулирующих процесс возникновения и изменения социальных установок личности.

На понимание психологами-інтеракціоністами социальной установки повлияло положение американского психолога Джорджа-Герберта Мида (1863-1931) о символическое опосредование взаимодействия человека и окружающего мира. В соответствии с ним индивид, который имеет в своем распоряжении символические средства (прежде всего язык), объясняет для себя внешние воздействия и затем взаимодействует с ситуацией в ее символически витлумаченій качества. Соответственно, социальные установки рассматриваются как определенные психические образования, возникающие на основе усвоения установок других, референтных групп и лиц. В структурном плане они являются элементами "Я-концепции" человека, определенными определениями социально желаемого поведения. Это дает основания толковать их как осознаваемый, фиксированный в знаковой форме тип поведения, которому предоставляется преимущество. Основой социальных установок является согласие субъекта рассматривать определенные объекты, ситуации через призму социальных норм и ценностей.

другими подходами социальная установка толковалась как устойчивая система взглядов, представлений, связанная с потребностью индивида в сохранении или разрыве отношений с другими людьми. ее устойчивость обеспечивается либо внешним контролем, что проявляется в необходимости подчиниться другим, или процессом идентификации с окружением, или важным ее личностным смыслом для индивида. Такое понимание лишь частично учитывало социальное, поскольку анализ установки разворачивался не от социума, а от личности. Кроме того, акцент на когнитивном компоненте структуры установки оставляет вне поля зрения ее объективный аспект - ценность (ценностное отношение). Это принципиально противоречит утверждению В.-А. Томаса и Ф.-В. Знавецького о ценность как объективный аспект установки, соответственно про саму установку как индивидуальный (субъективный) аспект ценности.

Из всех составляющих установки ведущую роль в регулятивной функции играет ценностный (эмоциональный, субъективный) компонент, который пронизывает когнитивный и поведенческий компоненты. Преодолеть расхождение социального и индивидуального, установки и ценностной ориентации помогает понятие "социальная позиция личности", что объединяет эти компоненты. Ценностная ориентация является основой возникновения позиции, как компонент структуры личности, она образует некую ось сознания, вокруг которой вращаются помыслы и чувства человека, и с учетом которой решается много жизненных вопросов. Свойство ценностной ориентации быть установкой (системой установок) реализуется на уровне позиции личности, когда ценностный подход воспринимается как установочный, а учредительный - как ценностный. В этом смысле позиция является системой ценностных ориентаций и установок, отражающих активные выборочные отношения личности.

Еще более интегральным, чем установка, эквивалентом динамической структуры личности е психический настрой личности, который включает предметно направленные и беспредметные психические состояния. Как и ценностная ориентация, он предшествует возникновению позиции. Условием возникновения позиции личности и ее оценочное отношение и определенное психическое состояние (настроение), который предоставляет позиции разной эмоциональной окраски - от глубокого пессимизма, подавленности до життєстверджувального оптимизма и энтузиазма.

Учредительно-позиционный, диспозиційний подход к структуре личности трактует диспозицию как комплекс склонностей, готовности к определенному восприятию условий деятельности и к определенному поведению в этих условиях (В. Ядов). В таком понимании она является очень близкой к понятию "установка". Согласно этой концепции диспозиции личности является иерархически организованной системой с несколькими уровнями (рис. 6):

Элементарные фиксированные установки без модальности (переживания "за" или "против") и когнитивных компонентов;

Рис. 6. в

Социальные фиксированные установки (атитюди);

Базовые социальные установки, или общая направленность интересов личности на определенную сферу социальной активности;

Система ориентаций на цели жизнедеятельности и средства достижения этих целей.

Такая иерархическая система является результатом предыдущего опыта и влияния социальных условий. В ней высшие уровни осуществляют общую саморегуляцию поведения, ниже - относительно самостоятельные, они обеспечивают адаптацию личности за меняющихся условий. Диспозиционная концепция является попыткой установить взаимосвязь между диспозициями, потребностями и ситуациями, которые тоже образуют иерархические системы.

в Зависимости от того на какой объективный фактор деятельности направлена установка, выделяют три уровня регуляции поведения смысловые, целевые и операционные атитюди. Смысловые атитюди содержат информационный (мировоззрение человека), эмоциональный (симпатии, антипатии в отношении другого объекта), регулятивный (готовность действовать) компоненты. Они помогают воспринимать систему норм и ценностей в группе, сохранять целостность поведения личности в ситуациях конфликта, определять линию поведения индивида тому подобное. Целевые атитюди обусловлены целями и определяют устойчивость течении определенного действия человека. В процессе решения конкретных задач на основе учета условий ситуации и прогнозирования их развития оказываются операционные атитюди, которые проявляются в стереотипности мышления, конформній поведении личности и тому подобное.

Следовательно, социальная установка является устойчивым, фиксированным, ригидным (негибким) образованием личности, которое стабилизирует направленность ее деятельности, поведения, представлений о себе и мире. По одним утверждениям, они образуют структуру личности, по другим - лишь занимают определенное место среди качественных уровней личностной иерархии.